Юрий Клименченко - Неуютное море

Марков тяжело вздохнул и, обращаясь к Карданову, сказал:

— Вот видите? Большинство таких. Не плавали совсем.

Карданов встретился глазами с юношей. В его взгляде он прочел такое желание работать и просьбу как-нибудь помочь ему, что не колеблясь предложил:

— Пошлите его ко мне на «Ангару», Иван Васильевич.

Марков недовольно посмотрел на капитана:

— Возьмете? Кстати, как твоя фамилия?

— Смирнов Владимир.

— Ладно, Смирнов, оформляйся. До завтра, Иван Васильевич.

Карданов ушел, а Марков подозвал парня:

— Ну, давай документы, Смирнов Владимир, раз капитан согласился тебя взять.

На площадке Карданова остановила девушка в голубом платье и белых босоножках. Она взглянула на него неправдоподобно-синими глазами и спросила:

— Скажите, вы не знаете, где находится затон «Юный водник»? Там стоят баржи.

Карданов удивился:

— Что вы, тоже идете на перегон?

— Да, иду.

— Кем же?

— Синоптиком.

Карданов скептически посмотрел на девушку. Такой серьезный переход, а назначают какую-то совсем юную девицу. Надо будет сказать Маркову. Тут опыт нужен, и большой. Он еще раз посмотрел на девушку. Правда, когда вглядываешься в ее лицо, оно не кажется таким уж молодым, видны еле заметные морщинки. Сколько ей может быть лет? Что-нибудь около двадцати пяти. А глазищи какие!

Они вышли на улицу.

— Так вот что, — начал объяснять капитан. — Сядете на автобус номер… Впрочем, давайте я вас немного провожу. Нам по пути. Перейдем через мост, а там уж найдете сами.

Девушка поблагодарила, и они не торопясь пошли рядом.

— Не боитесь идти в такое плавание?

— Я ничего не боюсь, — тряхнула короткими, подстриженными по моде золотистыми волосами девушка.

— А я вот боюсь, — рассеянно отозвался Карданов, думая о слабом закрытии трюмов.

— Зачем же вы нанялись тогда? Сидели бы дома.

Карданов засмеялся:

— Не могу. Дело заставляет.

— Ну если так, то привыкайте. Люди ко всему привыкают. Вы случайно капитана Карданова не знаете?

— Карданова? — Андрей Андреевич сделал удивленные глаза, улыбнулся и хотел уже представиться, но передумал. — Карданова? — повторил он. — Знаю, даже очень хорошо. А почему он вас интересует?

— Мне придется с ним плыть на одном судне. Я назначена на «Ангару». Скажите, что он за человек?

— Как вам сказать. Мне лично он нравится. Симпатичный парень.

— Молодой?

— Ему тридцать пять. Приличный мужчина и, между прочим, холостяк…

Девушка вспыхнула. Глаза ее сделались сердитыми, темными.

— Я замуж за него выходить не собираюсь. Понятно? Мне с ним работать надо. Во всяком случае мне повезло, если он, как вы говорите, хороший человек.

Карданов утвердительно кивнул головой:

Вам повезло, это верно. А вот ему… М-да.

— Что это за «м-да»?

— Вот ему, кажется, не повезло.

— Это почему же?

— Там, вероятно, нужен опытный, знающий Север синоптик.

— А я вот как раз и есть «опытный и знающий Север синоптик». Два года зимовала в Амдерме, один год на Диксоне и один на мысе Челюскин. Вот так. «М-да!»

— Тогда простите. Вы, оказывается, настоящая полярница. Сколько же вам лет?

— Женщинам такие вопросы не задают, — улыбнулась девушка. — Но вам по секрету могу сказать. Много. Двадцать шесть. Успокоились?

Они перешли через мост. У здания Академии наук остановились. Скрипя тормозами, подкатил сине-белый нарядный автобус.

— Ваш. Садитесь, — поддержал за локоть девушку капитан. — Где выходить, спросите у кондуктора. Она знает. Привет Карданову, если увидите.

Автобус тронулся. Девушка обернулась и крикнула:

— Спасибо. От кого привет?

Карданов помахал рукой. Автобус скрылся за поворотом.

Удачно, что синоптик оказалась бывалой, хорошо знающей район. Но зачем у нее такие синие глаза, мальчишеская прическа и никакой серьезности? Ведь ее мнение по многим вопросам будет решающим. Надо сказать, что и он вел себя не очень серьезно.

Андрей Андреевич почему-то с сожалением вдруг вспомнил, что за эту стоянку не сходил ни в кино, ни в театр.

Утром в «образцовой» пивной на улице Гоголя посетители обычно отсутствовали. В углу, положив руки на застекленный столик, сидел пьяный Пиварь. Он был всё в той же чисто выстиранной голубой робе, его глаза бессмысленно смотрели на развалившегося на стуле Геньку Шмеля. Генька крутил головой, подмигивал толстой официантке, стоявшей у стойки со сложенными на животе руками, и как бы приглашал ее принять участие в веселом развлечении.