Селия Рис - Пираты

Адам был блестящим капитаном, и никто не рискнул бы назвать его тупицей, но временами у него начисто отказывало логическое мышление.

— Бразильцу нужен вовсе не ты, — тоскливо вздохнула я.

Брум собрал команду на сходку, и мы порешили, что негоже нам бегать и прятаться от объявившегося охотника за корсарами. Мы поднимем «Веселого Роджера», выйдем в море, как в былые времена, и снова займем свои прежние места на борту. Винсент — шкипера и первого помощника, Пеллинг — квартирмейстера и боцмана, Филипс — старшего канонира. Не будет с нами только Минервы.

Почему? Минерва была беременна, и хотя срок был небольшой, ее постоянно тошнило, и мы пришли к единодушному мнению, что в таком деликатном состоянии ей лучше поберечься и не рисковать. Минерва возмущалась, доказывала, что это безопасно, приводила в пример других женщин и даже, переломив свой гордый, независимый характер, унизилась до просьб, но Винсент и Брум оставались непоколебимы, а я тем более.

Перед выходом в море мы установили на корабль дополнительные орудия, самоуверенно посчитав, что с таким арсеналом нам никто не страшен, и на следующее утро подняли якорь. Ветер дул попутный, в небе ни облачка, но Винсент был угрюм и неразговорчив. Он стоял на корме, опершись на поручни, и мрачно вглядывался в туманную даль, где остались покинутый нами остров и Минерва.

— Не беспокойся о ней, — попыталась я развеять дурное настроение шкипера, — она в безопасности. Бразильцу нужна только я, больше его никто не интересует.

Вот только уверенности в этом у меня почему-то поубавилось. Чем дальше мы удалялись от берега, тем сильнее беспокоила меня навязчивая мысль, что я чем-то напоминаю утку, отводящую лису от гнезда с птенцами, прикидываясь, будто у нее перебито крыло. С одной стороны, вроде бы все логично, а с другой… Бартоломе все-таки не лис, а матерый волк, его так просто не проведешь!

Брум приказал удвоить число вахтенных и не ослаблять внимания ни днем, ни ночью. С утра до вечера впередсмотрящие на мачтах обозревали все стороны горизонта, напрягая глаза в поисках противника и не находя никаких признаков его присутствия. Так прошло несколько дней, и даже самые стойкие и убежденные начали склоняться к мнению большинства, что Эндрюсу тогда померещилось и замеченный им корабль был тем самым легендарным «Летучим голландцем», встреча с которым, по морским поверьям, предвещает несчастье. Все чаще раздавались голоса, что мы ищем там, где бразильца нет. Так не лучше ли вернуться на Мадагаскар и дождаться, пока ситуация не прояснится?

Бартоломе атаковал нас на рассвете пятого дня, всего через несколько часов после того, как Брум принял решение прекратить крейсирование и возвращаться назад.

Ночь выдалась прохладной и тихой. Паруса безжизненно повисли, лишь изредка лениво пошевеливаясь от легкого дуновения случайного ветерка. Я несла вахту по правому борту, то и дело бросая нетерпеливые взгляды в сторону востока, где вскоре должен был показаться над морем краешек восходящего солнца и развеять непроглядный ночной мрак. Томительно тянулись минуты, но вот, наконец, как всегда неожиданно, без предупреждения, одинокий ослепительный луч блеснул над горизонтом — как будто пробудился к жизни и вспыхнул огонь невидимого маяка. И сразу все вокруг начало стремительно изменяться как по мановению волшебной палочки. Небо посветлело, ночь отступила. Багрово-красный диск дневного светила величественно поднимался над волнами, окрашивая редкие облака в пурпурно-розовые тона.

Со стороны материка неудержимо накатывалась широкая полоса утреннего тумана, вскоре достигшая нашего корабля и окутавшая его от киля до клотиков непроницаемым белым саваном. Насыщенная испарениями белесая муть оседала крупными каплями на волосах и лицах, на палубе и поручнях фальшборта, на снастях и парусах, быстро пропитавшихся влагой и заметно отяжелевших. Я моментально продрогла от промозглой сырости и зябко ежилась на своем посту, от души жалея, что не прихватила куртку. Более предусмотрительные вахтенные запахивали бушлаты и поднимали воротники.

— Черт, как же холодно! — выругался Филипс, которому предстояло командовать следующей вахтой. — Вот тебе и экваториальные воды! Прямо как в Северном море в конце ноября.

Он откашлялся, сплюнул за борт, достал из кармана бутылку, основательно приложился к горлышку сам и пустил дальше по кругу.

— Ничего страшного, сейчас рассосется, — кивнул Винсент в сторону восходящего солнца. — Вон, посмотри, уже начинает.