Рафаэль Сабатини: Удачи капитана Блада

Воспользовавшись краткой передышкой, Огл пробрался к пушкам, установленным так, что над грядой виднелись только их стволы. Испанские корабли, выстроившись в линию для удобства бомбардировки, представляли собой цель, которой никак не следовало пренебрегать. Огл выпалил из незамеченной испанцами пушки, и тридцатифунтовое ядро врезалось в фальшборт одного из галеонов. Этим маркизу дали понять, что его пальба не останется безнаказанной.

Послышался рёв труб, и эскадра поспешно сделала поворот оверштаг [29], двигаясь против свежего ветра. Чтобы ускорить этот процесс, Огл выстрелил из второй пушки. Особого вреда этот выстрел не причинил, но оказал должный эффект в моральном соотношении. На всякий случай Огл перезарядил пушки во время панического бегства противника.

Весь день испанцы оставались в дрейфе в полутора милях от островка, где они считали себя вне досягаемости корсарских орудий. Воспользовавшись этим, Блад приказал подтащить к гряде шесть пушек и соорудить наносной бруствер, срубив для этого половину пальм на острове. Пока большая часть пиратов, одетых только в широкие кожаные штаны, проделывала эту работу, остальные под руководством плотника спокойно возобновили ремонт. В кузнечном горне развели огонь, и наковальни зазвенели, как колокола, под ударами молотов.

Вечером к месту этой героической деятельности прибыл дон Клементе Педро, ещё более желтолицый, чем обычно, и настроенный крайне воинственно.

Поднявшись на гряду, где капитан Блад с помощью Огла все ещё руководил сооружением бруствера, его превосходительство свирепо осведомился, когда корсары намереваются окончить этот фарс.

– Если вы считаете, что выдвинули на обсуждение сложную проблему, ответил капитан Блад, – то вы ошибаетесь. Это кончится тогда, когда адмирал даст слово оставить меня в покое, о чем я его уже просил.

В чёрных глазах дона Клементе мелькнуло злорадство.

– Вы не знаете маркиза Риконете.

– А маркиз не знает меня, что гораздо важнее. Но я думаю, что мы вскоре познакомимся поближе.

– Вы заблуждаетесь. Адмирал не связан словом, которое дал вам дон Иларио, и не станет вступать с вами ни в какие соглашения.

Блад рассмеялся ему в лицо.

– В таком случае ему придётся торчать там, где он находится, до тех пор, пока у них в бочонках не останется ни капли воды. Тогда он будет вынужден либо умереть от жажды, либо уплыть в другое место в поисках воды. А может быть, и не понадобится ждать так долго. – Обратите внимание, что южный ветер все свежеет. Если он подует всерьёз, то вашему маркизу придётся отсюда убраться.

Дон Клементе истратил изрядное количество энергии на богохульства, которые только позабавили капитана Блада.

– Я знаю, как вы страдаете. Вы ведь уже рассчитывали, что увидите меня повешенным.

– Вряд ли какое-нибудь другое зрелище доставило бы мне больше радости.

– Увы! Боюсь, что я разочарую ваше превосходительство. Вы останетесь поужинать у меня на корабле?

– Я не ужинаю с пиратами, милостивый государь!

– Тогда можете идти ужинать с дьяволом, – резюмировал капитан Блад. И дон Клементе в состоянии глубочайшего возмущения прошествовал на коротких толстых ногах к своей барке.

Волверстон внимательно наблюдал за его отбытием.

– Черт возьми, Питер, было бы благоразумнее задержать этого испанского джентльмена. Данное слово связывает его не больше, чем паутина. Вероломный пёс на перед чем не остановится, чтобы напакостить нам, несмотря на все свои обещания.

– Ты забыл о доне Иларио.

– Думаю, что дон Клементе также может забыть о нем.

– Мы будем бдительны, – заверил его Блад.

Эту ночь пираты, как обычно, провели у себя на борту, но они оставили на острове канониров и посадили наблюдателей в лодку, ставшую на якорь в Пасти Дракона на случай, если адмирал предпримет попытку тайком проскользнуть в пролив. Но так как, не говоря уже о другом риске, ночь была ясная, то испанцы не отважились на такую попытку.

Весь следующий день – воскресенье – дело не сдвинулось с мёртвой точки. Но в понедельник утром, доведённый до белого каления адмирал вновь начал забрасывать остров ядрами и дерзко форсировать пролив.

Батарея Огла не получила повреждений, потому что адмирал не знал ни её расположения, ни степени мощи. Огл понял это, когда противник оказался в полумили от островка. Тогда четыре корсарские пушки ударили по флагману. Два ядра не достигли цели, но третье вдребезги разнесло полубак [30]а четвёртое угодило в наиболее уязвимое место и образовало пробоину, в которую сразу же хлынула вода. Остальные три корабля поспешно сделали поворот фордевинд [31]и взяли курс на восток. Накренившийся, покалеченный галеон, шатаясь, тащился вслед за ним; команда в отчаянной спешке выбрасывала за борт пушки и другие тяжёлые предметы, стремясь поднять пробоину в борту над водой.