Кристиан Мёрк - Пёсий остров

— Я пойду поищу плоскодонку, — говорит Якоб, махая рукой в сторону пляжа, уходящего за поворот. — Если я буду нужен, выстрели в воздух дважды, хорошо?

— Хорошо. Береги себя. Встретишь старика — влепи ему пулю между глаз.

Якоб в ответ машет ей рукой и уходит прочь.

Ну что, малыш, ты доигрался, говорит Авраам, даже не пытаясь смягчить обвинительный тон своего призрачного голоса. Он прячется под восходящим солнцем, чтобы сын не мог от него отмахнуться. Застрял на острове. Второй раз. И две красотки, которых ты тут нашел, тебе не помогут. Потому что этот псих все еще где-то бродит. Самое время построить плот, да только ты не умеешь.

Якоб проверяет заряд пистолета и борется с желанием разрядить его в солнце. Осталось пять пуль. Он вспоминает озадаченное лицо Селесты, когда умирающий сказал ей: «Его жена — жуткая стерва». Коротышка, кажется, был испанцем, и, вероятно, имел в виду не буквально это, а какое-нибудь прощальное ругательство. Что-то вроде puta tu madre. Я умираю, мать твою так, и жену твою так заодно.

Одинокий камень капитана Петреуса влажно блестит в утреннем свете.

Якобу кажется, что кто-то сидит на нем голой спиной к джунглям и любуется на рассвет. Он взводит курок и подкрадывается к незнакомцу сзади, прислушиваясь, как тот что-то бормочет себе под нос. Локоть Якоба болит сильнее, чем когда-либо прежде, и пистолет дрожит в его руке как живое существо.

Штурман поворачивается.

Один глаз опух так, что не открывается. Ожоги покрылись за ночь черной коркой. Некоторые карточки вокруг его шеи расплавились и слиплись от жара. Другие по-прежнему гремят, когда он поворачивается. Старик снимает ожерелье и швыряет его на пляж, как корону, в которой он больше не нуждается.

Он смотрит на человека с пистолетом, стоящего перед ним, и единственный глаз его выглядит удивленным.

— Кто ты? — спрашивает Штурман.

Якоб наклоняется и поднимает ожерелье, продолжая целиться в того, кто еще недавно был властелином всего живого на острове. Имена на всех кредитках разные. Марк Петреус. Эмерсон Хэмилл. Памела Питерсон. Селеста Питерсон. Райан Сингер. Хайке Мюллер. Шинхиро Кавамото. Соня Лунд.

Есть и другие, но Якоб не хочет больше смотреть на них. Он что-то произносит одними губами, затем размахивается и бросает имена в море.

— Я есть хочу, — заявляет тот, кто был штурманом и королем. Он протягивает Якобу обожженную руку. Якоб стоит не двигаясь. Тогда он начинает дергать ею, как нетерпеливый ребенок. — Я говорю, что хочу есть! — повторяет он и улыбается. — А ты кто? Ты, кажется, добрый.

— Меня зовут Якоб.

— Давай дружить? — предлагает существо и скатывается с камня. Теперь оно сидит на песке и рассматривает пальцы своих ног.

— Как тебя зовут? — спрашивает Якоб, опуская пистолет. По его спине пробегают мурашки, и он делает шаг назад.

Старик поднимает взгляд и улыбается так широко, как только позволяет его обгоревшее лицо. Ребенок в его голове живет в пустыне, где не осталось цветов памяти.

— Я Питер, — отвечает он. — Давай поиграем?

— Попозже, — говорит Якоб и внезапно чувствует себя ужасно усталым. — Ты начинай сам, ладно? Я за тобой вернусь.

— Ладно, — соглашается Штурман и начинает копаться в песке. Якоб идет дальше по пляжу. Старик выглядит совершенно счастливым. Маленький Питер даже не поворачивается, чтобы попрощаться. Это будет лучший в мире песочный замок!

Спустя больше часа поисков Якоб так ничего и не нашел. Возможно, плоскодонки, о которой говорила Селеста, никогда не существовало. Бамбуковый дом сгорел дотла, только черные обломки разбросаны до самого спуска к воде. На пальмах вокруг не осталось листвы, и они стоят, похожие на гигантские сигары, дымящие в утреннее небо.

От пляжа в джунгли ведет тропинка. Как будто огромный жук тащился по песку, обходя препятствия на пути. Якоб смотрит на нее, но не решается по ней идти, потому что больше никогда не хочет оказываться там, откуда не видно горизонта. Ему еще предстоит понять, где взять питьевую воду для Селесты и Памелы. А он слишком устал, чтобы беспокоиться о выживании. Якоб спускается к морю и садится у воды, чувствуя, как намокают штанины.

И снова это ощущение. Лора, он чувствует ее, и она вытесняет Авраама и Манни из его головы. Якоб даже чует запах ее духов. Ваниль. Он закрывает глаза и улыбается.

— Якоб, — зовет ее голос, как будто она стоит совсем рядом.

— Я так по тебе скучаю, — откликается Якоб и открывает глаза. Затем встает и озирается, потому что голос звучал как живой. Такой нежный. Он трясет головой, ненавидя себя за безумную надежду. Авраам скоро вернется, чтобы посмеяться над ним, если он сейчас же не соберется и не начнет думать, как отсюда выбраться.