Жюль Верн: Плавучий остров

Чтобы удовлетворить свое любопытство, мне оставалось только проникнуть за ограду, и вот я решил обойти ее кругом и посмотреть, нельзя ли как-нибудь пробраться внутрь. Долго расхаживал я вдоль забора, но так и не обнаружил ничего похожего на вход. Вконец обескураженный, я мечтал лишь об одном — разыскать хоть какую-нибудь щель или дырочку, куда можно было бы заглянуть, как вдруг увидал за поворотом, что в заборе выломано несколько досок и столбов.

Не колеблясь, я пролез в отверстие и долго бродил по пустырю. Там и сям валялись осколки взорванных камней. Кругом виднелось множество бугорков, и земля напоминала здесь поверхность волнующегося моря. Наконец я дошел до глубокой канавы, на дне которой лежала груда костей.

Так вот из-за чего была поднята эта невообразимая шумиха!

Зрелище не представляло решительно ничего интересного — куча всевозможных костей, разломанных на тысячи кусков, причем некоторые из них были, как видно, разломаны совсем недавно. Я не заметил здесь ничего похожего на человеческие кости сверхъестественных размеров, о которых кричала реклама. Нетрудно было догадаться, что это и была та самая фабрика, на которой изготовлялись «чудеса» мистера Гопкинса.

Мне стало как-то не по себе. Я уже начал думать, что произошло какое-то недоразумение, как вдруг на склоне холма, испещренном следами ног, я заметил несколько капель крови. Идя по этим следам, я с удивлением обнаружил в рытвине новые пятна крови, на которые раньше не обратил внимания. Рядом с этими пятнами мне попался на глаза клочок бумаги, почерневший от пороха и, очевидно, служивший пыжом для какого-то огнестрельного оружия. Все это совпадало с тем, что рассказал мне охотник на бобров.

Я поднял клочок бумаги. Не без труда мне удалось разобрать на нем отдельные слова. Это был счет на какой-то товар, доставленный мистеру Огастесу Гопкинсу некиим мистером Баркли. Но что это был за товар? Новые клочки бумаги, валявшиеся кругом, помогли мне понять, о чем шла речь. Как ни велико было мое разочарование, я не мог удержаться от смеха. Да, передо мной в самом деле находился гигантский скелет, но скелет, составленный из самых разнообразных костей, принадлежавших буйволам, телятам, быкам и коровам, которые еще недавно паслись на пастбищах Кентукки. Мистер Баркли, заурядный нью-йоркский мясоторговец, поставлял знаменитому Гопкинсу огромные партии костей. Итак, эти кости отнюдь не принадлежали титану, одному из титанов, которые, взгромоздив Пелион на Оссу, устремлялись на приступ Олимпа. Все эти останки попали сюда благодаря стараниям ловкого мошенника, задумавшего «случайно» открыть их при рытье котлована для Дворца индустрии, которому не суждено было появиться на свет.

Я от души хохотал, размышляя обо всем этом, признаюсь, я смеялся и над самим собой: как ловко меня одурачили!

Вдруг за оградой послышались крики.

Я поспешил к пролому и увидел достопочтенного Огастеса Гопкинса, который с карабином в руке бежал ко мне навстречу, сияя от радости и возбужденно жестикулируя. Я направился к нему. Застав меня на месте своих подвигов, он не проявил ни малейшего смущения.

— Победа!.. Победа!.. — крикнул он мне.

Оба негра — Бобби и Дакопа — шли позади, на некотором расстоянии. Уже наученный опытом и боясь, как бы наглый обманщик не оставил меня в дураках, я решил держать ухо востро.

— Какое счастье! — воскликнул он. — Вы будете свидетелем. Перед вами человек, который возвращается с охоты на тигра.

— С охоты на тигра?! — повторил я, заранее решив не верить ни одному слову.

— Да, на красного тигра, — добавил он. — Другими словами, на кугуара, это на редкость свирепый хищник. Проклятый зверь, как вы сами можете в этом удостовериться, пробежал за ограду. Он сломал забор, который до сих пор ограждал меня от любопытных, и разнес на мелкие куски мой чудесный скелет. Узнав об этом, я без колебаний пустился в погоню за зверем, чтобы его уничтожить. Я настиг его в лесной чаще в трех милях отсюда. Я смерил его взглядом; он впился в меня своими желтыми глазами. Он сделал гигантский прыжок, но перевернулся в воздухе, сраженный моей пулей прямо в сердце. Это был мой первый выстрел из ружья, но — черт побери! — он принесет мне славу, и я не променял бы его на миллиард долларов!

«Да, теперь доллары к тебе потекут», — подумал я.

Тут подошли негры, которые в самом деле тащили огромного мертвого кугуара — зверя, почти неизвестного в этих краях. Он был рыжевато-желтой масти, уши и кончик хвоста были у него черные. Я не собирался выяснять, застрелил ли кугуара сам Гопкинс, или же это было чучело, своевременно доставленное ему каким-нибудь мистером Баркли. Но меня поразило, с какой легкостью и равнодушием этот делец говорил о своем скелете. А ведь было ясно, что это дельце уже влетело ему в сто с лишним тысяч франков!