Ульрих Комм - Идти полным курсом

Мужчина глубоко вздохнул и двинулся дальше. Единственный корабль, доставшийся ему в наследство, был его ровесником: вот уже тридцать с лишним лет бороздил «Мерсвин» морские просторы, знавал лютую стужу в гавани Архангельска и невыносимый жар тропического солнца у берегов Гвинеи и Бразилии. Да, одряхлел трудяга «Мерсвин» и поизносился. Но если его хозяину суждено стать членом правления гильдии капитанов и шкиперов, тогда…

У противоположного берега покачивались на волнах корабли Томаса Утенхольта: добрая дюжина солидных «купцов», многие из которых выделялись мощным вооружением. Старик Утенхольт перестроил свои самые большие парусники на манер военных фрегатов: со сплошными батарейными палубами. И его трехмачтовые галеоны «Солнце» и «Святой Бернар» если не ходкостью, то мощью бортового залпа могли потягаться с иным фрегатом.

Конечно, все это съедало место в трюмах, да и команды приходилось набирать вдвое больше обычного, а значит и двойные расходы на провиант и жалованье матросам и офицерам. Но деньги Утенхольт считать умел. Эти расходы окупались: в трюмы его судов грузили серебро, золото, слоновую кость или пряности, ценившиеся на вес золота: имбирь, гвоздику, шафран, перец или совсем редкие в Европе корицу и мирру, мускус и ладан.

Но и на этом Томас Утенхольт не останавливался. Ведь город Гамбург не располагал собственным военным флотом для защиты торговых караванов от пиратов и каперов, и Утенхольт сумел извлечь для себя из этого выгоду, заставляя шкиперов и владельцев судов платить большие деньги, если те желали выйти в море под охраной орудий его судов.

Да, Утенхольт умел с выгодой использовать любые обстоятельства. Недаром он стал одним из самых влиятельных людей в городе, с мнением которого приходилось считаться не только гильдии капитанов. В правлении его голос стоил десяти лпугих. И если Утенхольту пришло бы в голову поддержать Берента Карфангера на выборах, вряд ли нашелся бы желающий ему перечить.

Только все это казалось весьма сомнительным: с чего бы Утенхольту, не заработавшему ни гроша на охране его судна, выступать за него?»

Мерсвин» вообще никогда не плавал в составе конвоев, его хозяин всегда полагался только на собственную голову да сноровку команды. И у него были для этого все основания. В одиночку он мог ходить под всеми парусами куда быстрее и маневреннее, чем в каравана неповоротливых купеческих судов, когда приходилось подстраиваться под самый тихоходный и в каждом порту ждать, пока всех не разгрузят и не погрузят вновь. И получалось, что он успевал сделать по два рейса, пока другие возвращались из одного.

К тому же отпадала надобность придерживаться раз навсегда строго установленных морских путей, по которым торговые караваны ходили в Архангельск, к берегам Англии, Голландии, Франции, Испании и Португалии, иногда отваживаясь заходить в Средиземное море к итальянским берегам.

Плавание в Балтике стало опасным делом с тех пор, как морскими путями и всей торговлей там завладели шведы. Гораздо чаще он отправлялся к побережью Африки, а то и через Атлантику, чтобы попасть в Бразилию или на острова Карибского моря, где можно было загрузить трюм ценнейшим товаром, не прибегая к услугам перекупщиков из Кадиса и Лиссабона, Амстердама и Лондона — этих пройдох с бульдожьей хваткой.

Разумеется, все это требовало немалого мужества и сопровождались огромным риском, на который мог решиться далеко не всякий. Ведь рисковать приходилось собственной головой. Что касается походов в Индию, к ост — индским островам или к западным берегам Америки, там риска было не меьше: приходилось огибать мыс Доброй Надежды или зловещий мыс Горн и неделями сражаться с ураганами и гигантскими волнами.

Основательно промокший капитан уже повернул к дому гильдии мореходов, и тут подумал вдруг про ещё одну причину выходить в море в одиночку. Об этой причине Томасу Утенхольту по крайней мере до поры и знать не следовало. Если ему суждено стать членом правления гильдии, он её скрывать не станет. А пока лучше помалкивать, что сам он к частным конвоирам никакого доверия не питает, а уж к Томасу Утенхольту — подавно. Тот заботится только собственном кошельке, так какое ему дело до безопасности гамбургских торговых судов? Хотя он и любитель поговорить о ней при каждом удобном случае.

Так почему же город и его премудрый совет никак не раскошелятся на постройку хотя бы одного-единственного хорошо вооруженного фрегата? Почему охрану купеческих караванов от пиратов и каперов поручают частным конвоирам? Неужто эти господа полагают, что таким путем им удастся сохранять нейтралитет и не ввязываться в военные действия? Конечно, можно заявлять, что все столкновения конвойных кораблей, будь то утенхольтовы или чьи-либо еще, с каперами и рейдерами есть дело частное и к городу никакого отношения не имеет.