Между тем судно, получив несколько последовательных толчков, почти миновало риф; теперь «Ранкокус» лишь чуть-чуть задевал за дно килем, и Марк выжидал только момента для того, чтобы бросить якорь на таком месте, где была достаточная глубина. Послав осмотреть трюм, Марк убедился, что воды в трюме не прибывало и что подводная часть судна не получила никаких серьезных повреждений.
Наконец настала желанная минута: судно оказалось на достаточной глубине, и Марк приказал отдать якорь. В этот момент Хильсон и его товарищи уже были в шлюпке; и снесло ли шлюпку волной, вдруг неожиданно окатившей всю палубу, или же кто-нибудь в суматохе, царившей тогда повсюду на судне, по неосторожности отвязал ее, только Марк, стоявший как раз у шпиля в тот момент, как нахлынула волна, обдав его целым облаком тонких брызг, увидел, как сквозь туман, злополучную шлюпку на гребне огромной волны; через минуту она скрылась в непроглядном мраке, царившем вокруг. Всякая помощь несчастным была немыслима! Сердце Марка болезненно сжалось, но что мог он сделать?.. В эту минуту Марк и не подозревал всего ужаса постигшего его несчастья.
Только после того, как он обошел каюты, помещение матросов и бак, ему вдруг стало ясно, что из всего экипажа на «Ранкокусе» остались только два человека: он да Боб Бэте.
Погода час от часу улучшалась; перед рассветом небо совершенно очистилось и туман рассеялся.
Тогда Марку пришло в голову, что если они находятся вблизи какого-нибудь берега, то судно должно будет непременно подвергнуться влиянию прилива, тогда может случиться, что приливом его снова бросит на подводные камни… Во избежание этого нового несчастья Марк решил бросить еще один якорь, что они и привели в исполнение вдвоем с Бобом, хотя и с немалыми усилиями.
Коралловый грот прячется в недрах волн; голов/ш и золотые рыбки с алой спинкой приходят отдыхать в нем на заре, и цветок моря, колеблемый ветром и никогда не орошаемый росой, гордо полуоткрывает свою прекрасную голубую чашечку
Персиваль
Усилия, потребовавшиеся для того, чтобы спустить якорь, были так велики, что совершенно истощили силы Марка и его единственного товарища и помощника Боба. Трудно себе представить, с каким нетерпением они ожидали рассвета; каждая секунда им казалась часом, — думалось, будто ночи этой и конца не будет. Но вот первые лучи зарождающегося дня, осветившие восточную часть горизонта, дали им возможность начать наблюдения. Наши моряки, конечно, прежде всего обратили свои взгляды на подветренную сторону, но так как это был запад, то понятно, что там еще было почти совершенно темно. Они надеялись увидеть там если не целую группу островов, то хотя бы один какой-нибудь одинокий островок; но земли нигде не было видно. Правда, там было еще настолько темно, что можно было ошибиться. Марк спросил Боба, что он об этом думает?
— Подождать надо, мистер Вульстон, пусть немного посветлеет. Вон там, по левую сторону судна, как будто виднеется что-то; ох уж эти мне подводные камни, у меня просто в глазах рябит от них — всюду стоит тьма-тьмущая!.. Просто даже понять не могу, как это мы пробрались сквозь эту чащу.
Действительно, хотя волнение совершенно улеглось, и подводные камни и рифы казались теперь менее грозными и ужасными, чем в темную, беспросветную ночь, все же не было никакой возможности обманываться относительно своего положения. При том состоянии, в каком теперь находилось море, было ясно, что повсюду, где только белела и пенилась вода, были рифы и скалы.
Большинство из них так мало выдавалось над водой, что волны перескакивали через них, оставляя после себя лишь едва заметную беловатую черту на поверхности моря. Эти подводные камни вырастали из-под воды во всех направлениях на таком протяжении, что глаз не мог обнять их крайнего предела. Какими судьбами «Ранкокус», врезавшийся в самую середину этого лабиринта утесов, не разбился о них вдребезги, — это было чистое чудо. Впрочем, в море нередко бывает, что в темноте и под покровом непроницаемого тумана случается преодолевать такие препятствия, которые среди белого дня показались бы совершенно непреодолимыми. Если трудно было понять, каким образом мог сюда врезаться «Ранкокус», то теперь было еще вдвое труднее сообразить, как ему выбраться отсюда.
— Да, мистер Вульстон. — сказал Боб, — тут уж впрямь нужно у Господа Бога просить заправского чуда, чтобы Он вынес «Ранкокус» через все эти скалы и рифы невредимым в открытое море. Что против этого все наши Делаварские пороги? Сущие ореховые скорлупки.
Читать дальше