Джеймс Купер - Красный корсар

Сбыв таким образом с рук оставшуюся работу неуклюжей служанке, недовольной тем, что ей ради этого пришлось прервать болтовню с соседкой, портной слез с верстака и, хоть был хром от рождения, быстро заковылял на улицу. А так как читателю предстоит познакомиться теперь с более важными действующими лицами нашей истории, мы начнем с этого следующую главу.

Чужестранцев было трое, притом именно чужестранцев, ибо добрейший Хоумспан, хорошо знавший не только имена, но и многие подробности частной жизни каждого мужчины и каждой женщины на десять миль в округе, тотчас же шепнул на ухо своему спутнику, что это безусловно не местные жители. Чтобы судить, насколько справедливо было такое заключение, необходимо дать более подробное описание внешности этих людей, которые в ущерб своей доброй славе пока имели несчастье быть неизвестными болтливому ньюпортскому портному.

Первый и по виду самый важный из них был молодой человек, лет двадцати шести-двадцати семи, не более. И эти годы его состояли не из одних лишь ясных дней и спокойных ночей, что было видно по его обветренному лицу, на которое время слой за слоем и, видимо, почти беспрестанно накладывало свой отпечаток, так что белая кожа стала оливковой, хотя здоровый яркий румянец проступал даже сквозь загар. Черты его лица не отличались особой правильностью, но дышали благородством и мужеством: не слишком красивый нос был смело и резко очерчен, выпуклый лоб и густые брови придавали лицу умное выражение. Очертания рта были твердые и мужественные, а когда молодой человек, что-то пробормотав про себя, улыбнулся, приближавшийся к нему любопытный портной увидел, как на темном фоне его лица сверкнули два ряда белых зубов. Густые черные волосы его беспорядочно вились, а взгляд серых глаз был скорее мягким, чем суровым. Молодой человек обладал тем счастливым сложением, когда ловкость соединяется с силой. Он казался отлично скроенным, и все в нем было изящно и соразмерно. Может быть, простой, хотя вполне опрятный и хорошо сидевший костюм моряка и не слишком украшал эту привлекательную внешность, но она все же внушала такое уважение, что подозрительный мастер портновского дела не решился сразу обратиться к неизвестному, а тот не отрываясь, словно зачарованный, смотрел на предполагаемое невольничье судно. Потом верхняя губа его дрогнула, на лице снова появилась загадочная улыбка, и молодой человек чуть слышно забормотал, словно чем-то втайне взволнованный. Заметив это, портной так и не решился нарушить глубокую задумчивость юноши, который продолжал стоять, опираясь на сваю и совершенно не обращая внимания на появление незнакомого человека. Портной предпочел оставить его в покое и поспешно повернулся к его спутникам.

Это были белый и негр. Оба находились уже в пожилом возрасте и, судя по внешности, давно привыкли переносить самые резкие перемены климата и бесчисленные бури. На них была поношенная и закапанная дегтем одежда простых матросов; о принадлежности их к этой профессии с не меньшей очевидностью говорили и другие признаки. Первый был человек невысокого роста, коренастый, но сильный. Сама природа весьма удачно устроила так, что сила его сосредоточивалась главным образом в широких плечах и мускулистых руках. Голова по размерам вполне соответствовала туловищу, низкий лоб почти совсем зарос волосами; маленькие глазки, в которых читалось упрямство, иногда вспыхивали яростью, но еще чаще теряли всякое выражение. Нос был курносый и грубый, рот большой и жадный, зубы мелкие, белые и очень крепкие, подбородок широкий, мужественный и даже выразительный. Этот необычного вида человек сидел на пустом бочонке и, скрестив руки, обозревал упоминавшегося уже работорговца, время от времени удостаивая своего чернокожего спутника замечаниями, подсказанными наблюдательностью и жизненным опытом.

Негр, в соответствии со своими привычками и склонностями, занимал более скромное место. Между ним и его спутником заметно было разительное сходство, сказывавшееся и в общем облике, и в том, что у обоих верхняя половина туловища была более мощной, чем нижняя, с той лишь разницей, что негр был выше ростом и сложен более пропорционально. Природа, правда, наградила его всеми характерными признаками расы, к которой он принадлежал, но не настолько, чтобы обезобразить. Черты его были одухотворенней, чем обычно у негров, ласковые глаза легко загорались весельем, а порой, как и у его спутника, даже насмешкой. В волосах уже пробивалась седина, черная кожа утратила смоляной оттенок, свойственный юному возрасту; члены и все движения выдавали в нем человека закаленного и огрубевшего от тяжелой работы. Негр сидел на плоском камне и, видимо, был совершенно поглощен своим занятием: подбрасывал кверху мелкие камешки и необыкновенно искусно ловил их той же рукой, — забава, свидетельствовавшая и о природной склонности к наивным развлечениям, и об отсутствии более возвышенных потребностей, порождаемых в нас воспитанием. Тем не менее эта игра давала возможность убедиться в физической силе негра: чтобы свободнее предаваться своему развлечению, он по локоть засучил легкую холщовую куртку и обнажил руку, которая могла бы служить моделью для руки Геркулеса.