Джеймс Купер - Два адмирала

— Сэр Вичерли, вы весьма приятный гость! Боулдеро бедное место для человека ваших достоинств; но каково оно ни есть — оно все к вашим услугам! Как, Галлейго, имя этого господина?

— Молодой сэр Вичерли Вичекомб, — старый ведь ускользнул от нас в ту ночь, когда мы стояли на якоре в его поместье.

— Надеюсь, сэр Джервез, вы не совсем забыли меня, иначе я был бы слишком несчастлив. Вы, верно, помните также моего бедного дядю, который умер от апоплексического удара в вашем присутствии!

— Nullius, nulla, nullum. Это добрая латынь, не так ли, герцог? Nullius, nullius, nullius. Моя память, господа, превосходна; именительный падеж penna, родительный pennae, и так далее.

— Ну, если вы помните это, отчего же вы не можете припомнить вашего старого друга, адмирала Блю?

— Адмирала синего флага! Я помню много таких адмиралов. Кажется, и меня давно бы следовало сделать адмиралом синего флага, герцог; потому что я очень давно уже служу в чине контр-адмирала.

— Вы были однажды адмиралом синего флага, а этого, кажется, довольно, — прервал его Галлейго. — Притом же минут пять тому назад вы знали свое звание не хуже секретаря адмиралтейства. Он всегда таков, господа: вертит, вертит бедную мысль, пока не может отличить одного конца от другого.

— Это нередко бывает с людьми очень старыми, — заметил герцог. — Они иногда припоминают самые ничтожные обстоятельства своей юности, между тем как вся позднейшая их жизнь становится для них совершенно чуждой. Я то же самое заметил и в нашем почтенном друге, но, кажется, не трудно будет пробудить в нем воспоминание об адмирале Блюуатере, даже о вас, Вичерли. Позволь мне попытаться, Галлейго.

— Хорошо, лорд Джоффрей, — так содержатель всегда называл бывшего мичмана, — вы лучше всякого другого из нас можете управлять им, как быстрой лодкой; а я воспользуюсь случаем осмотреть нашего старого лейтенанта и посмотреть, какого рода суда он спустил на воду для будущего плавания.

— Сэр Джервез, — сказал герцог, наклоняясь над его стулом, — вот сэр Зичерли Вичекомб, который однажды короткое время служил у вас лейтенантом: это было на «Плантагенете». Я уверен, что вы помните «Плантагенет», мой дорогой сэр?

— Плантагенетов? Конечно, герцог; я читал всю их историю, когда еще был мальчиком, Эдуардов, Генрихов и Ричардов. — При последнем имени он остановился; мускулы его лица пришли в движение, ибо память его задела за струну, которая все еще звучала в нем. Но прикосновение было слишком слабо и потому не могло произвести ничего особенного.

— Вот видите, — ворчал Галлейго прямо в лицо Агнес, которую он в эту минуту рассматривал в серебряные очки, подаренные ему сэром Джервезом, — он забыл даже старого «Плантера»… Это безбожно, сэр Жерви, забыть такое судно.

— По крайней мере я уверен, что вы не забыли Ричарда Блюуатера, — продолжал герцог, — который погиб в последнем деле нашем с графом de Vervillin?

Луч воспоминания блеснул на безжизненном морщинистом лице старика, глаза его заблистали, и болезненная улыбка заиграла на устах.

— Дика! — воскликнул он голосом более сильным, чем прежде. — Дик! Так ли, герцог? Добрый, отличный Дик? Мы вместе были мичманами, милорд герцог, и я любил его, как брата!

— Я это знал и уверен, что вы теперь припомните Печальную причину его смерти?

— Разве Дик умер? — спросил адмирал с бессмысленным взглядом.

— Боже мой, Боже мой, сэр Жерви, вы ведь знаете, что он умер и что эта мрачная громада — его памятник; теперь вы должны вспомнить и старого «Плантера», и графа Вервильена, и то, как мы его тогда отделали?

— Извини меня, Галлейго; тут вовсе нет причины горячиться. Когда я был мичманом, старшие офицеры часто делали мне строгие выговоры за горячность в выражениях.

— С вашим вмешательством, Галлейго, мне никогда не удастся исполнить свое намерение, — сказал герцог, обращаясь к Галлейго, чтобы заставить его молчать. — Это весьма естественно, сэр Вичерли, что память нашего доброго адмирала обращается к его юности, упуская из виду все сцены позднейшей жизни. Да, Дик умер, сэр Джервез. Он пал в том сражении, в котором вас французы атаковали с двух бортов: «Громовержец» с одного борта, «Плутон» с другого.

— Помню! — прервал его сэр Джервез ясным, сильным голосом, и в его глазах вспыхнуло что-то вроде огня юности. — Помню! «Громовержец» был у нас на траверзе, «Плутон» на левом крамболе, Бонтинг поднялся наверх, чтобы посмотреть, где Блюуатер… — нет, бедный Бонтинг был убит.

— Вы посылали наверх сэра Вичерли Вичекомба, который потом женился на Милдред Блюуатер, племяннице Дика, — заметил баронет, почти столько же воспламенившись, как и адмирал, — сэр Вичерли Вичекомб был наверху и вернулся оттуда с известием, что «Плутон» приближается!