Артур Дойль: Подвиги морского разбойника

Увидав Краддока, шедшего между квартирмейстером и плотником, Шаркэ крикнул:

— Выведите его вперед! Наводите пушки! Еще два кабельтова, и они в нашей власти.

— Но они пошли назад! — крикнул боцман. — Видно, они почуяли неладное.

— Это мы сейчас исправим, — сказал Шаркэ, устремляя свои змеиные глаза на Краддока. — Становись-ка сюда, вот сюда! Они тебя отсюда узнают. Возьмись рукой за шляпу, сними шляпу! Махай ею! А то я тебе живо вышибу мозги из башки. Ну-ка, Нэд, пошали с ним ножичком… Вот так. Ну, что же? Будешь ли махать шляпой? Нечего делать, Нэд, ткни его еще разок. Эй, стой! Держи его, стреляй, лови его!

Но было уже поздно. Надеясь на то, что руки пленного крепко закованы в кандалы, Нэд Галловей выпустил на минуту руки пленного из своих, и Краддок немедленно воспользовался этим моментом. Швырнув наземь державшего его плотника, он вспрыгнул на парапет палубы, а затем, преследуемый целым дождем пистолетных пуль, бросился в воду и поплыл.

Пираты продолжали стрелять, но много пистолетов нужно для того, чтобы убить решительного и сильного человека, который решил сделать свое дело прежде, чем умереть.

Краддок плавал хорошо и, несмотря на полученные раны, быстро начал удаляться от пиратской барки. Шаркэ крепко выругался и крикнул:

— Подайте мне мушкет!

Он был отличный стрелок. Нервы у него были железные, и он не терялся никогда. Голова пловца превратилась в черную точку, которая то показывалась, то скрывалась в волнах.

Краддок успел уже проплыть половину расстояния, отделявшего шлюпку от судна. И вот раздался треск мушкета. Пловец выпрямился, замахал обеими руками по направлению к шлюпке, предостерегая находящихся в ней, и громовым голосом, раздавшимся по всей бухте, крикнул:

— Берегитесь — это Шаркэ!

Шлюпка немедленно повернула назад, а пират в бессильной злобе дал выстрел изо всех орудий, но этот выстрел не принес шлюпке ни малейшего вреда.

По лицу умирающего Краддока мелькнула улыбка, а затем, впав в бессознательное состояние, он медленно пошел к золотому дну бухты, которая точно манила и призывала его к себе.

Морские разбойники были организованы гораздо лучше обыкновенных мародеров. Пираты составляли как бы плавучую республику, в которой господствовали свои собственные законы и обычаи, своя собственная дисциплина.

Все помнят ужасную и жестокую борьбу, которую пираты вели с испанцами. И что же? Пираты были уверены, что право в этой борьбе было на их стороне.

Да и в самом деле, пираты были не менее гуманны, чем порядочные люди того времени. Их кровавые набеги на прибрежные порты были нисколько не более жестоки, чем вторжение испанцев в Нидерланды. Или, вспомните, как расправлялись испанцы с караибами, жившими в тех же водах Атлантики, в которых действовали пираты.

Вожди пиратов — англичане или французы, Морганы или Граммоны — были людьми в некотором роде ответственными перед общественным мнением своих стран. Соотечественники восхваляли пирата в том случае, если он воздерживался от деяний, не одобряемых толстокожей совестью XVII столетия. Некоторые пираты были очень религиозны. Про одного из них, Саукинса, рассказывают, что он подверг строгому наказанию своих подчиненных за то, что они играли в кости в праздник. Пират Даниэль застрелил человека, который, стоя в церкви, произносил богохульства.

Но прошли дни, и эти рыцарственные пираты отошли в область прошлого, а на их место стали закоснелые и нераскаянные преступники. Впрочем, даже и эти преступники соблюдали отчасти предания своих предшественников. Между ними были такие люди, как Эвори, Энгланд и Робертс, которым человечность была не совсем чужда. Они воевали с купцами, но щадили моряков. Однако, благородные традиции скоро иссякли в них, и пираты стали врагами всего человеческого рода, — врагами совершенно беспощадными. Кто попадал в их руки — погибал, и поэтому об их подвигах мало кто слышал. Иногда только где-нибудь среди океана находили остатки сгоревшего и залитого человеческой кровью судна. О деятельности этих людей можно было только догадываться.

Самыми свирепыми пиратами считались Нэд Лоу, Гоу-шотландец и безбожный Шаркэ, черная барка которого, носившая имя «Счастливое Освобождение», была известна повсюду, начиная с Новой Земли и кончая Ораном. Барка эта несла повсюду за собою разрушение и смерть…