Михаил Попов - Илиада Капитана Блада

— На время присутствия здесь этого гостя нам придется усилить прибрежное патрулирование.

— Баддок охотно этим займется.

— Вот именно.

Когда экипаж уже въехал в ворота и остановился у ступеней губернаторского дворца, Энтони спросил, а где, собственно, Элен, она не заболела?

— Она спит. Я не стал ее будить в такую рань. Она последнее время плохо спит по ночам.

— Да, я не подумал, действительно, еще очень рано.

— Когда, ты говоришь, произошел этот шторм?

— Три дня назад. Ближе к вечеру.

Сэр Блад поджал губы и покачал головой. Итак, его опасения подтверждались. Именно в это время с Элен случилась неожиданная истерика.

Полковник Блад не любил балы и шумные праздники, но понимал, что совсем от них отказаться губернатор не вправе. Регулярные приемы были частью обязанностей по его должности. Он собирал местную знать в день тезоименитства его величества и после окончания сезона дождей. Эта статья его расходов никогда не вызывала нареканий в министерстве финансов. Когда Лавиния подросла и пожелала первенства в этом отношении, губернатор вздохнул с облегчением и охотно отдал ей инициативу. Если ваши доходы позволяют вам шесть-семь раз в год кормить и поить до отвала всю благородную публику острова, ради Бога!

В честь благополучного освобождения Энтони Блада из пиратских лап в губернаторский дворец было приглашено человек тридцать. Или самые близкие, или самые знатные. Очень роскошествовать не стали, ибо, помимо удивительного спасения, имела место гибель «Саутгемптона».

Гости собрались в большой овальной гостиной. Наряженный в красную ливрею Бенджамен докладывал о прибывших.

— Мистер и миссис Фортескью с дочерьми!

Фортескью были вторыми по богатству на Ямайке, правда, их состояние при этом многократно уступало состоянию Биверстоков, что заставляло их и ненавидеть Лавинию, и заискивать перед ней. Надежды мистера Фортескью, что эта «сумасшедшая девчонка» после смерти отца все пустит по ветру или будет обманута каким-нибудь ловким проходимцем, все не оправдывались и не оправдывались. По слухам, «сумасшедшей девчонке» даже удалось приумножить отцовское наследство.

— Мистер и миссис Стерне с сыновьями!

Заветной мечтой четы Стерне, тоже весьма состоятельных людей, было женить своих сыновей на дочерях четы Фортескью. Но эта мечта не совпадала ни с планами дочерей, ни с планами их родителей. Фортескью были побогаче, а кроме того, имели корни в Старом Свете. Стернсы были знатью исключительно местной.

— Мистер Хантер!

Старый, еще пиратских времен, друг губернатора, одновременно капитан флагманского корабля Ямайской эскадры. Он, так же как и сам губернатор, балов и приемов не любил, но по своему положению присутствовать на них был обязан. Сэр Блад лично всякий раз просил его об этом, из желания увидеть в разодетой толпе хотя бы одно приятное ему лицо. Между тем физиономия капитана Хантера была украшена двумя страшными шрамами — от испанской алебарды и французской пули. Никто другой из старых друзей губернатора не мог быть приглашен в овальную гостиную дворца без того, чтобы не шокировать здешнюю публику, убежденную, что она является настоящим высшим светом. Да, впрочем, ни боцман, ни штурман и не рвались познакомиться с Фортескью или Стернсами.

— Мисс Лавиния Биверсток!

Все невольно обернулись. Дамы для того, чтобы посмотреть, как она оделась на этот раз, — мисс Биверсток всегда являлась в новом наряде. Мужчины для того, чтобы полюбоваться еще одной красивой женщиной. До этого все взоры были, конечно, обращены на дочь хозяина Элен Блад.

Недавно прибывший из Лондона с инспекционной миссией лорд Лэнгли, сорокалетний толстячок с отечным лицом, вежливо беседовавший в этот момент с губернатором, даже приятно растерялся: на кого же теперь смотреть? Кто же, черт возьми, из них прекрасней?! Это сомнение высокого гостя могли разделить все мужчины, находившиеся в гостиной. Более того — все мужчины Порт-Ройяла.

Нежная дружба между двумя этими красавицами давно уже всем досужим мыслителям представлялась странной, если не противоестественной. Рано или поздно должен был появиться мужчина, из-за которого Элен и Лавиния столкнутся. Но кто это будет и когда, наконец, это произойдет?!

— Дон Мануэль де Амонтильядо и Вильякампа.

Кастильский кабальеро был замечательно хорош. Он выглядел еще лучше, чем на пристани. Природная смуглость и мужественность облика в сочетании с благородной утонченностью манер, родовитейшим именем и подразумевавшимся за всем этим громадным богатством впечатляли. В благородстве с ним мог соперничать только лорд Лэнгли, а мужской статью лишь Энтони Блад. Однако в этот вечер все внимание было обращено только к испанцу, как новому лицу.