Михаил Попов - Илиада Капитана Блада

— Нет, не... — опять открыла рот Элен, но бросок Лавинии прервал ее на полуслове. Элен успела увернуться, но на портьере, которая висела у нее за спиной, остался длинный вертикальный разрез. Повалив ширму, Элен бросилась к двери; с проклятиями высвободив нож из портьеры, Лавиния кинулась вслед за ней. Несмотря на хромоту, ей удалось совершить стремительный бросок, и она наверняка настигла бы беглянку и вонзила ей нож в спину, если бы не зацепилась за труп Сабины. Таким образом тюремщица оказала своей подопечной последнюю услугу.

Выскочив в коридор, Элен на мгновение растерялась — куда бежать?! По черной лестнице в апельсиновую рощу или по парадной в город? Нет, в рощу нельзя, там в замкнутом пространстве, Лавиния рано или поздно ее настигнет, поэтому... Додумать свою мысль она не успела — разъяренная преследовательница тоже уже была в коридоре. Элен схватила за железную рукавицу стоящего в нише рыцаря и, обрушив его поперек прохода, побежала в глубь дворца, оставив за спиной грохот железа и клубы столетней пыли. Лавиния перебралась через груду доспехов и заковыляла следом. В другой обстановке вид переодетой хромающей женщины с ножом в руке мог бы показаться комичным, но надо было взглянуть в глаза этой дамы: в их блеске осталось мало человеческого — холодная, хищная ярость светилась в них, — и Элен охватил ужас.

Она мчалась в сторону парадной лестницы, надеясь спуститься по ней на площадь перед дворцом или хотя бы попасть в руки стражников, которые помогут ей избавиться от «лучшей подруги».

Но оказалось, что путь вниз отрезан, второй этаж был полностью охвачен бушующим пламенем. Вверх по лестничному проему валил дым, и по ковру, устилавшему мраморные ступени, ползли торопливые языки пламени.

Элен затравленно оглянулась — по коридору, качаясь и ковыляя, неумолимо приближалась Лавиния с поблескивающим в руке кинжалом.

— С вашей стороны было очень вежливо дать мне возможность расквитаться с вами, сэр, — наступал дон Мануэль, проворно орудуя клинком.

— Я очень рад, что даже в подобной ситуации вы способны оценить хорошее обхождение, — отбивался сэр Блад. Он с первого удара почувствовал, что поединок будет нелегким. Дон Мануэль был прекрасно обучен в фехтовальному искусству и плюс к этому молод и силен. «Встретиться бы с ним лет десять назад», — думал сэр Блад, с трудом отражая мощные удары молодого испанца. Умом капитан прекрасно понимал действия противника, но рука немела, а дыхание перехватывало.

— Вы хорошо держитесь для ваших лет, — издевательским тоном сообщил дон Мануэль, — он чувствовал, что побеждает, и не мог отказать себе в удовольствии покуражиться. — Я пощадил бы вашу старость, но, думаю, вы были бы оскорблены таким проявлением снисходительности.

Сэр Блад отступил вплотную к дворцу и отбивался, прижавшись спиной к высоким дверям. Он уже не мог отвечать на издевательские реплики своего молодого соперника: не хватало дыхания, а выпады дона Мануэля становились все более угрожающими. Один раз он увернулся в последний момент, и острие, направленное ему в грудь, скользнуло по одному из бронзовых шишаков, которыми была обита дверь.

— Я вижу, вам нравится растягивать удовольствие, — сказал дон Мануэль.

В этот момент с треском лопнули стекла в нескольких окнах второго этажа, и пламя с гудением вырвалось наружу. Мельком покосившись в сторону языков племени, дон Мануэль пробормотал:

— Пора его кончать.

Элен бежала по анфиладе комнат, пытаясь каждый раз закрыть двери и отделить себя ими от ножа преследовательницы. Но это ей не удавалось, Элен упиралась плечом в створки, но Лавиния одним ударом отшвыривала свою жертву на середину следующей залы. Элен спешила к очередным дверям — и все повторялось сначала: и судорожные попытки забаррикадироваться, и мощный удар, все сметающий на своем пути.

На втором этаже изо всех окон вырывалось пламя. Весь третий этаж был темен и пуст и, как корабль, плыл по волнам огненного моря.

Дворец Амонтильядо был велик, но и его анфилады были не бесконечны. Элен поняла это, оказавшись в последней комнате, — дальше бежать было некуда. Она бросилась придвигать к закрытым дверям все, что попадалось ей под руки, строя баррикаду. Отчаяние и в нее вселило дополнительные силы. Она в одиночку перетащила большой письменный стол и одним движением взгромоздила на него кресло, в другой обстановке она вряд ли смогла бы сдвинуть его с места. В следующее мгновение дала о себе знать Лавиния. Страшный удар потряс закрытые двери. Под воздействием старинного индейского наркотического средства она была сильнее и опаснее разъяренного дона Диего. Лавиния поняла, что жертва загнана в угол, и это придало ее усилиям нечеловеческую ярость.