Константин Золотовский - Бешеная акула

Старшина стоял на баркасе. Он держал под мышкой сигнальную веревку и, чиркнув спичкой, раскуривал свою трубку.

Вдруг на поверхность реки выскочил рыбий хвост с ногами.

— Что за чушь? — удивился старшина и сунул непогашенную трубку в карман. Но диковина, всплеснув, исчезла.

Догоревшая спичка больно обожгла старшине палец. Старшина с ругательством кинул ее за борт. И сразу же в том месте, где упала спичка, показался боком водолаз в обнимку с каким-то белесым чудовищем.

— Рыба! — вскрикнул Содомкин.

— Гляди-ка, сом! — вскрикнул старшина. — Эх, упустит! — И он изо всех сил потянул Никиту за сигнальную веревку.

— Сом! — не своим голосом закричал Содомкин. — Сом! На помощь, товарищи!

Сом хватал раскрытой пастью жаркий волжский воздух. И рванись он хоть немножко, обессиленный водолаз разжал бы руки. За стеклом видно было, как вздулись жилы на лбу Никиты, а лицо было краснее клюквы. Переполненный воздухом костюм, раздулся как аэростат, мелко вздрагивал, потрескивал и гудел, угрожая лопнуть.

— Бери его под жабры! Накидывай петлю! — хором закричали водолазы.

Никиту затолкали со всех сторон. И он увидел через иллюминатор лес загорелых рук, которые схватили сома за голову и хвост. Никита задыхался. Он нажал онемевшим затылком медную пуговицу клапана, выпустил из костюма воздух и, облегченно вздохнув, ушел под воду.

На дне Никита медленно приходил в себя. Наклонив шлем и опустив руки, он тихонько раскачивался в такт дыханию, выпуская через клапан табунки воздушных пузырьков.

А когда отдохнул и поднялся из воды на баркас, то увидел, что сома, обмотанного толстыми веревками, тянули к песчаному берегу человек пятнадцать. Гомон стоял в воздухе. Пес Тайфун скакал, греб лапами песок, лаял и рычал, норовя укусить сома. Семь человек барахтались в воде, сбитые сомьим хвостом, а восьмой — старшина баркаса — упал в воду нарочно, у него загорелся пиджак от сунутой в карман трубки, и теперь, отфыркиваясь, он вылезал из воды на сушу.

Сома вытащили. Поглазеть на него стеклась толпа народа. Сом лежал смирно.

Содомкин сбросил веревки и сел на него верхом. Сом вздрогнул и, изгибаясь, пополз к реке.

— Везет! — закричали в толпе.

Сом проволок на себе Содомкина метра полтора, и в береговом песке осталась за ними глубокая дорога.

Неожиданно сом ударил мощным хвостом, и взметнул вверх песчаную пыль, а когда пыль рассеялась, все увидели, что сом торопливо ползет к воде один без всадника. А далеко в стороне поднимался Содомкин, охая и хватаясь за ушибленные места.

— Беги за седлом! — крикнули ему из толпы и кинулись ловить сома.

Часа через два воинственного сома распилили, как бревно, поперечной пилой.

Ухи было много — угощались все, кто только желал.

Мясо сома было мягким, хотя, и пахло речной тиной и деревянной подводной сваей.

Водолазы с удовольствием ели свежую рыбу.

Никиту поздравляли, хлопали по спине.

Только старшина, у которого сгорел дотла карман, ворчал все время:

— Сплошные убытки от этого сома. Шлем помятый в мастерскую выправлять отдал, ножовка где-то на дне валяется, ни одной сваи не спилено, пиджак сгорел. Завтра я тебя, Никита, чуть свет с постели подниму.

Никита только промычал и мотнул головой в знак согласия, — рот его был занят большим куском сомовьей печенки.

Облокотясь о стол здоровенными руками, он жадно загребал с тарелки жирные куски. Когда съел все дочиста, запил съеденное полведерной банкой воды, в которой плавал похожий на губку морской гриб для здоровья.

И затем внимательно посмотрелся в зеркальце. Ущипнул себя за толстую красную щеку и остался очень доволен.

А Содомкин, весь разукрашенный йодом, с малиновой шишкой на лбу, сидел рядом со старшиной и о пари совсем не заикался. На Пушкова он поглядел одним глазом, второй у него заплыл от синяка.

— Ну, парень, — сказал Никита Содомкину. — Превеликое тебе спасибо за медицинский совет. А то, знаешь, я очень испугался: встретил подходящую рыбу сома, а взять не могу — малокровие мешает. Ну, а теперь, после печенки, малокровие будто рукой сняло. И тебе от синяков советую печенки попробовать.