Елена Прудникова - Рихард Зорге. Кто он на самом деле?

Первым партийным поручением Рихарда стало организовать и привлечь в партию группу студентов, руководителем которой он естественным образом и стал. Здесь в полной мере проявилось еще одно качество этого человека – поистине безмерное обаяние. Он умел привлекать к себе и подчинять всех, кто с ним соприкасался – и мужчин, и женщин. Итак, он легко создал требуемый кружок и получил следующее поручение. Одно задание следовало за другим. Вскоре он стал председателем комиссии партучебы по месту жительства, курировал работу инструкторов, затем организовал кружок среди матросов. Нет, мирная жизнь, кабинетные науки были определенно не по нем.

Там же, в Киле, Рихард познакомился с человеком, который стал одним из его самых близких друзей. Это был профессор университета, тридцатилетний доктор философии Курт Альберт Герлах. Как и Рихард, профессор был выходцем из буржуазной среды – впрочем, он давно порвал всякие связи с отцом, директором фабрики. Герлах занимался изучением профсоюзного движения, актуальнейшими в то время вопросами охраны труда, долго жил в Англии и даже вступил там в лейбористскую партию. С началом войны он ушел на фронт, служил шофером в санитарном батальоне и хотя не был непосредственно на передовой, но тоже навидался немало. В Киле Герлах, кроме работы в университете, негласным образом читал лекции на тему «Социализм и коммунизм».

Рихард удачно выбрал город. Именно здесь состоялись события, послужившие началом революции 1918 года в Германии. Едва ли он заранее мог предвидеть, что здесь произойдет – просто повезло.

Политика «социального мира» к тому времени давно и безнадежно провалилась. Выступления рабочих шли по нарастающей. Уже в 1917 году общее количество участников стачек в Германии достигло 1,5 млн человек. Экономические требования перемешивались с политическими: рабочие требовали улучшения снабжения хлебом и углем, мира без аннексий и контрибуций и создания Советов по русскому образцу – всего понемножку. Но прежде всего – мира. В начале 1918 года, когда населению показалось, что процесс мирных переговоров с Россией идет слишком медленно, то, чтобы подстегнуть его, 28 января разразилась колоссальная политическая стачка. Она охватила все крупные промышленные центры Германии, и участвовало в ней около 2 миллионов человек.

В начале октября 1918 года спартаковцы провозгласили курс на революцию. К счастью для Запада, они были относительно маленькой группой, пользовавшейся небольшим, по сравнению с социал-демократами, влиянием в массах, несмотря на всемерную помощь из Советской России. Впрочем, Германия держала курс на революцию и без спартаковских призывов.

Осенью 1918 года пришел долгожданный конец войне. Войска Антанты перешли в наступление по всему германскому фронту. Не выдержав их натиска, измотанная немецкая армия отступала, проклиная тех, кто затеял эту войну. Над фронтом стоял крик, как год назад стоял в России: дайте мир! Любой, пусть самый похабный! Такой же крик стоял и над страной, в которой давным-давно угас патриотический пыл.

5 октября 1918 года новое германское правительство под руководством принца Макса Баденского попросило страны Антанты о перемирии. Однако долгожданное окончание войны уже не могло спасти положение. Поздно! Страна была пороховой бочкой, и оставалось лишь поднести спичку…

24 октября 1918 года командующий германским Флотом Открытого Моря [7]предписал своим кораблям вступить в «последнюю решающую битву» с британским флотом. Попытка была совершенно самоубийственной, шансов никаких, разве что погибнуть с честью. По-видимому, адмирал решил воплотить в жизнь старый девиз тевтонского ордена: «Победить – значит не сдаться». Однако моряки рыцарями не были и погибать не хотели, тем более теперь, когда начались переговоры о мире.

Перед боем германский флот встал на якорную стоянку возле Вильгельмсхафена. И тут в ночь с 29 на 30 октября часть экипажей двух линкоров – «Тюрингия» и «Гельголанд» – отказались подчиниться приказу. Фактически это был мятеж – тут уж не до наступления. Арестовав под угрозой пушек мятежников (более тысячи человек), командиры вернули корабли в порт приписки Киль. Однако они не учли, что большинство неприсоединившихся матросов тоже не хотели погибать.

1 ноября, отправившись в увольнение на берег, экипажи мятежных линкоров сумели связаться с кильскими профсоюзами, а также с социал-демократами – как обычными, так и «независимыми». 2 ноября состоялся митинг, на котором было принято решение провести на следующий день большую демонстрацию в поддержку заключенных моряков. Полиция разогнала митинг – как видим, начало уже не обещало ничего хорошего.