Елена Прудникова - Рихард Зорге. Кто он на самом деле?

Впрочем, первый звонок прозвенел раньше, еще в 1940 году, о чем сам Зорге, возможно, и не узнал. Тогда сыграла свою роль плохо продуманная легенда. Эту историю поведал в своих мемуарах Вальтер Шелленберг.

В 1940 году фон Ритген, глава Германского информационного бюро в Берлине, попросил его «проверить в соответствующих органах гестапо дела Зорге с целью определить, нельзя ли найти возможность оградить Зорге, как ценного и нужного информатора, от препятствий, которые ему чинит токийская организация нацистской партии в связи с его политическим прошлым». Рихард тогда был заместителем начальника Германского информационного бюро в Токио, и Ритген очень высоко оценивал его информацию. В чем там было дело – неясно. Может быть, «шанхайские грехи» отозвались, кстати, сам Рихард примерно в это же время глухо упоминал что-то о проблемах, связанных с шанхайским прошлым. А может статься, какой-нибудь вновь прибывший торговец или чиновник взглянул на знаменитого журналиста и воскликнул про себя: «Да ведь это тот самый парень, который в 1918 году в Киле заправлял всем в Совете!». Или всплыло еще что-нибудь из его бурной биографии. В общем, у токийских нацистов возникли какие-то сомнения, и произошло то, чего сам Рихард все время опасался – фон Ритген попросил Шелленберга проверить прошлое Зорге.

Шелленберг затребовал дело… и обнаружил там не пойми что.

«Если не было никаких доказательств, что Зорге был членом германской компартии, – писал он, – то не было сомнения в том, что он, по крайней мере, симпатизировал ей. Зорге, конечно, был в связи со множеством людей, которые известны нашей разведке как агенты Коминтерна, но он в то же время имел тесные связи с людьми из влиятельных кругов, и последние обычно защищали его от нежелательных слухов. В период между 1923 и 1928 годами Зорге был связан с немецкими националистами и крайними правыми кругами, и в то же время он держал связь с нац. социалистами. Таким образом, прошлое Зорге по тем делам, с которыми я познакомился, было довольно запутанным».

Полная, по правде сказать, ерунда получается. С 1924 по 1928 год Рихард вообще находился в СССР и никоим образом не мог быть связан ни с какими германскими националистами и национал-социалистами, даже если бы и захотел. Его коммунистическое прошлое установить было нетрудно, но даже тени «красного» компромата в полицейских досье не возникает. Про работу инструктором Коминтерна тоже ни слова. Создается четкое ощущение, что чиновники гестапо или же полиции, к которым обратился Шелленберг с требованием предоставить материалы на Зорге, попросту, поленившись искать в архивах, написали первое, что взбрело в голову. Так русский «авось» был компенсирован германским разгильдяйством. Повезло…

После этой так называемой «проверки» в Берлине пришли точно к тому же выводу, что и в Москве – что Зорге можно использовать как информатора.

«Фон Ритген, – пишет Шелленберг, – наконец решил, что, если даже предположить о наличии связи у Зорге с русской секретной службой, мы должны, приняв необходимые меры предосторожности, найти путь к использованию его глубоких знаний.

В конце концов мы пришли к соглашению, что я должен буду защищать Зорге от нападок со стороны нацистской партии, но только при условии, что Зорге в своих докладах будет включать секретные сведения о Советском Союзе, Китае и Японии. Я сообщил этот план Гейдриху. Последний согласился, но добавил, что Зорге необходимо держать под строгим надзором и всю его информацию пропускать не через обычные каналы, а предварительно подвергать специальной проверке.

Поскольку в то время полицейское представительство в Токио должен был возглавлять Мейзингер, я решил перед его отъездом поговорить с ним о Рихарде Зорге. Мейзингер обещал тщательно следить за Зорге и регулярно информировать вас по телефону. Все это он впоследствии делал, но обычно Мейзингер и Мюллер разговаривали по телефону с таким сильным баварским акцентов, что я ничего из их разговора понять не мог» [32].

Проверять донесения Рихарда можно было сколько угодно, хоть «специально», хоть как – информацию он всегда давал достоверную. Не совсем, кстати, понятно, каким образом Зорге мог включать в свои секретные доклады в Германию сведения о Советском Союзе. Где он и где Союз? А Мейзингер вообще не оправдал надежд шефа.

«Вместо того чтобы заняться выполнением порученного ему задания, Мейзингер стал наслаждаться спокойной жизнью и разыгрывать из себя порядочного человека. Хотя он и регулярно передавал сообщения о “почте” – так мы условились называть Зорге, – я не припомню, чтобы в них когда-нибудь содержался отрицательный отзыв о нем. Мейзингер беспрестанно повторял, что Зорге имеет прекрасную репутацию как в посольстве Германии, так и в японских инстанциях».