Владимир Бойко - Трагедии тихоокеанского подплава

14 июня 1973 года гвардейская атомная подводная лодка К-56 возвращалась в базу после успешного завершения программы экспериментальных ракетных стрельб крылатыми ракетами П-6 с надводными кораблями – крейсером «Владивосток» и большим ракетным кораблем «Упорный». Часы показывали полночь. К-56 со скоростью 12–14 узлов шла в надводном положении. На подходе к мысу Поворотному с К-56 дали «Радио» на корабли: «Благодарим за обеспечение. Следуйте своим курсом. Мы идем в свою базу. Всего доброго». Подводной лодке предстояло вскоре сделать поворот, а надводным кораблям следовать на Владивосток. Через некоторое время на РЛС кораблей обнаружили, что на подводную лодку идет какая-то цель, опасно сближаясь по курсу, о чем с крейсера «Владивосток» и было немедленно сообщено подводникам. С К-56 был получен ответ, что расхождение будет нормальным… Через несколько минут подводная лодка и цель слились на экранах РЛС кораблей воедино: К-56 полным надводным ходом столкнулась с БМРТ «Академик Берг». Мощный удар в правый борт сотряс корпус подводной лодки. Подводная лодка дала крен на левый борт. В пробоину (примерно 5x1 метр) во 2-м отсеке хлынула забортная вода. Из 2-го отсека тотчас выскочили отдыхавшие там оба командира – Хоменко и Четырбок и еще несколько человек и помчались в Центральный Пост, а спустя мгновение во 2-м аварийном отсеке раздалась резкая команда: «Задраить переборку!». Приказ исходил от командира электромеханической боевой части капитана 2-го ранга Пшеничного. Переборку мгновенно задраили. Так ценою собственной жизни механик и 26 находившихся вместе с ним подводников, изолировав себя во 2-м аварийном отсеке, давали возможность спастись остальным и сохранить на плаву подводную лодку, выполнив свой долг до конца.

Как только во 2-м отсеке задраили переборку изнутри, со стороны 3-го отсека в клинкет переборки вставили болт, наглухо блокировав 2-й. Потом из 2-го постучали чем-то тяжелым. Из 3-го ответили также стуком, мол, слышим вас. Но во 2-м внезапно все стихло. Произошло это минуты через 1,5–2 после аварии. В 3-м отсеке почувствовали запах хлора, который просачивался по вентиляционной трубе из 2-го отсека. В 3-м поняли, что вода там залила аккумуляторные батареи, идет ее гидролиз, вследствие чего началось активное выделение угарного хлорного газа. И, очевидно, подводники во 2-м отсеке вначале отравились хлором, а уже после этого отсек окончательно затопило забортной водой. В 1-м отсеке, где находились двадцать подводников, форштевнем научно-поискового судна «Академик Берг» была образована пробоина примерно один метр на 90 сантиметров, в которую с шумом стала поступать вода. Первым, кто мгновенно сориентировался в экстремальной обстановке, был старшина команды рулевых-сигнальщиков боцман гвардейской атомной подводной лодки К-56 мичман В.Теличко. Оказавшийся в аварийном отсеке старшим по возрасту и сроку службы, имея больший опыт, чем оказавшиеся рядом с ним в трудную минуту другие мичманы, лейтенанты и тем более старшины и матросы срочной службы, он возглавил борьбу за живучесть 1 – го отсека.

Из рассказа мичмана запаса В. Теличко: «Мы пытались заделать пробоину подручными средствами, толкали туда матрацы, одеяла, но это мало помогало. Рвущийся в отсек поток встречной воды сводил на нет все наши старания, выбивая пластырь. Понимая, что при таком активном поступлении воды мы долго не продержимся, я приказал трюмному попробовать запустить помпу. Она заработала, но воды поступало в отсек больше, чем помпа откачивала: лодка шла с дифферентом на нос, заныривая им под воду.

Потом вода стала добираться до электродвигателя помпы, и мы, чтобы не произошло замыкания и пожара, прекратили откачку. Благо у нас имелась связь с центральным, попросили дать нам в отсек воздух высокого давления (ВВД) для создания воздушной подушки и уменьшения количества поступающей воды, так как 1-я носовая группа баллонов с ВВД была повреждена при ударе и воздух в ней оказался стравлен. Если бы нам не помогли воздухом, весь наш отсек погиб бы. Между тем уровень воды в первом продолжал подниматься. Причем она шла с примесью хлора из 2-го отсека. Наш отсек «делил» с ним пробоину в корпусе лодки. Мы стали задыхаться, болела голова. Связались с Центральным постом, доложили обстановку. Оттуда был один ответ: «Крепитесь. Идем на мель». Между тем люди стали терять сознание. Все понимали, что нам осталось жить минут 30–40. Но паники и суеты не было. Ребята в основном молчали. Вода в отсеке уже поднялась выше пояса, дышать становилось с каждой минутой все труднее и труднее, и тут пришло внезапное спасение: над нами открыли носовой люк и велели покинуть отсек, который тотчас стал быстро наполняться водой».