Яков Мартышевский: По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Конечно, моя книга не претендует на книгу, имеющую художественную и литературную ценность, но тем не менее ее можно рассматривать как скромный памятник кровавых испытаний России в 1914–1918 годах, сколоченный неумелыми руками честного рядового русского офицера.

С совершенным почтением Я. Мартышевский

6 июля 1929 года

Latvija (Letland) Rēzeknes арг. m. Kaunata.

J. Martiševskī

Вам, мои дорогие, славные боевые товарищи, посвящаю я свой скромный труд. Многих-многих из вас уже нет на этом свете… Кровавый туман лихолетья заслонил собой светлые тени героев. Но пройдут годы, может быть, долгие годы, и память о вас, о ваших светлых подвигах, о ваших великих страданиях и жертвах снова воскреснет в русском народе.

Был июль 1914 года. Наше училище стояло в лагере в Красном Селе. Дни выдавались жаркие, однако обычные, подчас очень тяжелые занятия шли своим чередом. Мы терпеливо переносили все испытания, лишения, разного рода неприятности и суровый режим училища, так как через месяц, то есть 6 августа, все это должно было быть вознаграждено тем счастливейшим моментом нашей жизни, когда мы сможем впервые надеть офицерские погоны. Оставалось перешагнуть самую трудную, но вместе с тем и самую интересную ступень училищной службы – это маневры. Но нам не суждено было их дождаться…

11 июля среди нас, юнкеров, распространилась тревожная весть о довольно крупных беспорядках, происшедших в Петрограде (в то время еще Петербурге). Передавали, что толпы народа ходили по улицам, били стекла магазинов, останавливали трамваи и что для усмирения бунтовщиков была экстренно вызвана из Красного Села рота одного из гвардейских полков с пулеметами. Эти беспорядки начались как-то вдруг, совершенно неожиданно, и никто не знал, чем они вызваны. Кроме того, общественная жизнь в то время казалась спокойной более, нежели когда-либо. Волнения не носили характера мощного движения целого народа. Нет, это была, по-видимому, искусственно вызванная кем-то (теперь-то мы знаем, кем именно) вспышка, и потому их скоро и легко подавили. Однако никому и в голову не приходило, что эти небольшие беспорядки уже были первыми грозными признаками надвигавшейся мировой катастрофы… О войне никто не думал, даже в газетах о ней не писали ни одного слова, и политический горизонт казался чистым и ясным. Почему-то в обществе сложилось такое мнение, что если о каком-нибудь важном, могущем произойти событии много пишут и много говорят, то оно не осуществится, и наоборот. Так было в 1913 году во время «Балканского пожара» [1] Имеется в виду Первая Балканская война октября 1912 – мая 1913 г. между Сербией, Черногорией, Болгарией и Грецией с одной стороны и Османской империей с другой. ( Примеч. ред.) , когда газеты на все лады кричали о необходимости помочь нашим братьям-славянам, когда по улицам ходили толпы народа с пением болгарского и сербского гимнов, с плакатами «Долой Турцию!», «Крест на святую Софию!» и, возбужденные пламенными речами своих вожаков, с энтузиазмом требовали войны. Но голос народа, вырывавшийся из недр русской души, остался неуслышанным…

Мировая же война, как и Русско-японская, разразилась совершенно неожиданно. До самого последнего момента никто не верил в возможность столкновения с Германией. Как сейчас я помню тот день, когда впервые дрогнули наши сердца от смутного предчувствия чего-то великого, неизбежного, надвигавшегося на нас. Было около 7 часов вечера 11 июля. Солнце садилось, бросая красноватые отблески на возвышавшуюся в отдалении красивую Дудергофскую гору с ее лесистыми склонами, с хорошенькими, как игрушки, дачами и с зеркальным озером у подножия, на вытянувшийся длинный, правильный лагерь и на широкий, совершенно голый, покрытый пожелтевшей от солнца травкой артиллерийский полигон, окаймленный в отдалении, наподобие рамы, синеватыми рощами и темными, туманными очертаниями деревень. Только что кончилось тактическое учение, и наша рота расположилась на короткий отдых у Кавелахтского хребта [2] Кавелахтские высоты, наряду с Дудергофскими, – один из ориентиров в Красном Селе, где проходили масштабные маневры, находились летние лагеря гвардии и военных училищ. ( Примеч. ред.) . Приятно было после утомительных перебежек полежать на земле, чувствовать на своем разгоряченном лице свежее дыхание легкого ветерка, глядеть на шедший в отдалении с шумом и клубами дыма, вырывавшегося из трубы паровоза, поезд и на всю эту ласкавшую взор природу, погружавшуюся в первые, едва уловимые вечерние сумерки…