Валерий Замулин - Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 2

С утверждением будто бы уже в апреле 1943 г. советское военно-политическое руководство приобрело полную уверенность в том, что обе проблемы, на которые указал И.В. Сталин, Красной Армией буду успешно решены, согласиться нельзя. Сомнения и колебания наблюдались и в мае, и в июне. Причём подпитывались они и недавним трагическим опытом 1941-1942 гг., и некоторыми данными разведки, которые хотя и считались не обоснованными, но вместе с вполне понятной тревогой Москвы по поводу не ясных перспектив начала летней кампании создавали в Ставке ВГК существенное нервное напряжение.

Но вернёмся к совещанию в Кремле. В результате продолжительной, детальной проработки проблемы были сформулированы три принципиальных решения, во многом предопределившие нашу победу в Курской битве.

Во-первых, наиболее удобным участком советско-германского фронта для возможного летнего наступления вермахта был определён Курский выступ. Поэтому именно здесь следовало ожидать главных событий в ближайшее время и сосредоточить все усилия как для срыва замысла противника, так и для нанесения немецким войскам больших потерь, чтобы в дальнейшем в этом же районе перейти в решительное контрнаступление.

Во-вторых, принято предварительное решение о переходе к преднамеренной обороне. И в этой связи, командованию Воронежского и Центрального фронтов поручалось:

– в кратчайший срок восстановить боеспособность войск;

– приступить к планированию общей (межфронтовой) Курской стратегической оборонительной операции;

– начать возведение мощной полевой обороны с разветвлённой, насыщенной системой противотанковых инженерных заграждений и сооружений, с учётом того, что главным средством прорыва немцы изберут, вероятнее всего, бронетехнику и авиацию;

– для снижения боеспособности соединений Люфтваффе признавалось целесообразным подготовить и нанести мощные удары силами воздушных армий фронтов по аэродромам, аэроузлам противника и базам снабжения в районе Курской дуги, а также железнодорожным коммуникациям, по которым шло их снабжение горючим и боеприпасами.

В-третьих, развернуть работу по планированию летней кампании в целом, а оборонительную операцию под Курском включить в её состав как ключевой элемент, запускающий общее стратегическое наступление Красной Армии на Украину и Белоруссию. Помимо Центрального и Воронежского фронтов к этой работе должны были подключиться штабы Западного, Брянского и Юго-Западного фронтов. В результате в ходе боевых действий в летний период предполагалось освободить восточные районы Белоруссии, всю Левобережную Украину и Таманский полуостров, тем самым создать условия для полного очищения страны от захватчиков к концу года. Кроме того, ещё до совещания 12 апреля в рамках подготовки к летней кампании Ставкой были отданы приказы оперативно провести работу по:

– увеличению пропускной способности железных дорог;

– завершению к концу апреля формирования Резервного фронта;

– реорганизации всей военной разведки с целью повышения её эффективности (результатом этого станет приказ И.В. Сталина от 19 апреля 1943 г.);

– сохранению в тайне всего комплекса подготовительных мероприятий к предстоящим операциям.

«Рассказывая … о плане Курской битвы; мне хотелось бы подчеркнуть два момента , – писал А.М. Василевский. – Во-первых, то, что этот план являлся центральной частью общего стратегического плана, принятого Ставкой на летне-осеннюю кампанию 1943 года; во-вторых, что решающую роль в разработке плана сыграли высшие органы стратегического руководства – Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб» [41].

В беседах со мной некоторые зарубежные историки в качестве некой новинки приводили, по сути, «модернизированную» точку зрения Манштейна о том, что после неудачи советских войск на Украине в марте 1943 г. вермахт временно перехватил инициативу и переходом к преднамеренной обороне Москва этот факт якобы подтвердила. Считаю данную позицию безосновательной. Принятое решение 12 апреля 1943 г. не означало потерю инициативы советской стороной. В этот момент СССР обладал потенциалом большим, чем Германия, и, что крайне важно, если сравнивать первый период войны, то, безусловно, использовать его советское командование уже научилось, а Красная Армия имела численное превосходство над вермахтом. Это была не вынужденная мера, а расчёт с дальним прицелом. Переходя к обороне, Ставка лишь стремилась сохранить силы и создать максимально благоприятные условия для скорейшего и полного освобождения оккупированной территории страны.