Владимир Шигин - Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы

Воры-профессионалы обязывались грабить только богатых и требовали к себе «уважения». Они писали: «Мы, группа профессиональных воров, также проливали кровь в печальные январские дни, идя рука об руку с товарищами матросами и рабочими против гайдамаков…» Пролетарии и люмпен- пролетарии повсеместно громили буржуазные кварталы.

Крейсер «Ростислав»

Центром революционного движения среди матросов Транспортной флотилии и других кораблей, стоявших в Одесском порту, стал вспомогательный крейсер «Алмаз». Объяснялось это тем, что команда «Алмаза» была одной из самых радикальных и положением самого крейсера. Дело в том, что еще в октябре 1917 года «Алмаз» стал штабным кораблем. На нем был поднят брейд- вымпел командующего Транспортной флотилией капитана 1 ранга Степанова. Помимо штаба флотилии, на крейсере разместился и исполком Совета матросских депутатов Одесского порта. Именно через судовой комитет «Алмаза» и исполком Совета матросских депутатов Одесский комитет РСДРП (б) мог быстро связаться с командой любого корабля. Таким образом, на «Алмазе» создались самые благоприятные условия для общения команды с матросами других кораблей и судов, установления связей, обмена информацией.

На вспомогательном крейсере «Алмаз» матросами, по собственному почину, было создано, т. н. «бюро по борьбе с контрреволюцией», которое в одном лице фактически подменило комиссию по борьбе с контрреволюцией» при Одесском Совнаркоме и революционный трибунал. При этом помимо работы на борту «Алмаза» революционный трибунал в составе И. Переверзева, М. Белого, П.И. Кондренко, С. Попова и Т. Харченко, занял помещение военно- морского суда в доме № 2 по Дерибасовской улице. Одновременно и «Алмаз» и стоявший рядом «Ростислав» стали использоваться, как плавучие тюрьмы для арестованных контрреволюционеров.

Одесская Советская Республика, на 1 марта 1918 года

Как писал писатель Кондратьев в книге «Подвиг «Алмаза»: «Судьи трибунала выносили приговоры, руководствуясь не только велениями революционной совести, но и интересами революции…» Уже в первый день работы трибунала у Карантинного мола был расстрелян старший механик «Синопа» капитан 1 ранга Пономарев. Ввиду большого количества дел, рассматриваемых в трибунале, 30 декабря на объединенном собрании команд «Алмаза», «Синопа» и «Ростислава» его состав был расширен до 14 человек.

Профессор О. Веденский писал в газете «Родная страна»: «Все молчаливо подчинилось большевикам, приспосабливаясь к их языку, морали, понятиям. Да иного выхода, собственно, и не было. За малейшее сопротивление сразу же отправляли на «Алмаз», где без какого-либо суда и следствия расстреливали, топили или сжигали в печах. Оттуда, говорят, никто не вернется». Разумеется, что слухи о массовых расстрелах, массовом утоплении и сжигании в корабельных топках, были чудовищно преувеличены, но самого факта расстрелов никто и не отрицал.

В те дни на улицах Одессы пели:

Правление «Союза моряков» Одессы, т. н. «Совет девяти», во главе с анархистом В. Чернявским и комиссаром торгового флота Ф. Александровичем, руководившее судами, портом и судоремонтными предприятиями, высказалось за идею социализации всего торгового флота Одессы. В январе анархисты начали проводить в жизнь эту идею, несмотря на сопротивление большевистской власти и старых хозяев судов. В начале марта анархисты Одессы объявили о создании своего «вольного Черноморского флота».

Большевики в тот период смогли подчинить своему влиянию только совет фабзавкомов, в то время как Центральный Совет профсоюзов был в руках меньшевиков, а профсоюз водников под полным влиянием анархистов.

Тем временем наибольшую опасность для революционной Одессы начал представлять Румынский фронт, командующий которым генерал Д.Г. Щербачов начал искоренять у себя большевизм и разоружать «ненадежные» части. Активность командующего Румынским фронтом генерала Д.Г. Щербачева, объяснялась, помимо всего прочего, его, вполне понятным желанием, не повторить судьбу генерала Н.Н. Духонина. Кроме этого, определенную роль сыграло и убийство прибывшего на фронт из Ставки в штаб Румынского фронта правительственного комиссара известного кронштадтского пропагандиста С. Рошаля, обстоятельства которого так и остались тайной.