Александр Лепехин - Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники

Находясь в госпитале в городе Щучинск, я написал письмо тому помощнику начальника штаба своего полка с просьбой сообщить о моем награждении, на что получил ответ, что после того, как меня ранило командир полка полковник Гонтар приказал ему ехать в штаб 222-й дивизии и забрать наградные листы на всех убывших из полка по ранению, на убитых. Это для того, чтобы материалов на награждение от полка было мало, а награжденных у него в полку было всегда больше, чем в других полках. И в том числе наградные материалы на меня были тоже отозваны.

Но это так, к слову. А пока шли упорные бои по расширению и удержанию плацдарма.

18 июля 1944 года был ранен, вторично, но остался в строю со своей ротой. 11 августа 1944 года под селом Волковышки, на границе с Восточной Пруссией был в третий раз тяжело ранен и направлен на излечение в Казахстан, в город Караганда, а оттуда в город Щукинск Кокчетавской области. «Огнестрельный перелом кости правой голени» – так значилось в справке эвакогоспиталя № 4110, где я проходил лечение с 1 октября до 15 декабря.

Разбитая кость, осложнение, повторные операции. Лечился я в общей сложности четыре месяца, но рана заживала плохо из-за остеомиелита. Я был признан негодным к строевой службе.

Военно-врачебная комиссия 15 декабря 1944 года предоставила мне отпуск на 30 суток.

По прибытию на свою Родину я, 5 января 1945 года Выгоническим райвоенкоматом был вызван и военно-врачебной комиссией Брянского облвоенкомата был признан негодным к службе для строя, но ограниченно годным вне строя в военное время и направлен на 1-й Украинский фронт командиром 185-й отдельной стрелковой роты при военной комендатуре города Гинденбург (Германия), где приходилось уничтожать с боями отдельные отряды, группы фашистов (в том числе из числа полицаев, власовцев), пытавшихся прорваться на запад. Кроме того, что рота пятью своими взводами обеспечивала в еще трех районных комендатурах порядок, приходилось постоянно вылавливать лазутчиков, специально оставленных фашистами своих офицеров с рациями и даже ловить знаменитую шпионку, которую удалось поймать только уже после окончания войны, в городе Дрезден. Один из пойманных при радиопередаче немецкий офицер в звании капитана покончил с собой у меня на глазах, вскрыв себе вены стеклом от своих очков. Его даже не успели допросить.

В конце апреля 1945 года мы получили сведения, что через город Гинденбург будет прорываться большой отряд, в котором кроме немцев «СС», находятся польские офицеры, полицаи с Украины, Власовцы. Численность отряда примерно 50–60 человек. Командует этим отрядом обер лейтенант войск «СС» – немец.

Этот отряд планирует по протекающей под городом забетонированной реке проникнуть в центр Гинденбурга, где река протекает под мостом открыто, выйти там на поверхность и напасть на управление военного коменданта, подорвать, расположенные, в городе электростанцию, склады и по той же реке скрытно выйти на Западную окраину Гинденбурга и далее лесом в город Гляйвицы, где должны уничтожить, расположенный там госпиталь 1-го Украинского фронта.

В связи с этим мне было приказано усилить охрану всех объектов в городе: (электростанцию, все подстанции, склады, железнодорожный вокзал и железную дорогу, гостиницу, радиостанцию, управление комендатуры и т. п.), выставить секретные посты на выходе реки, под автомобильном мостом в центре города и взять под охрану открытый выход реки из-под бетона. Я установил 1 станковый пулемет и три ручных. Делать все приходилось скрытно, чтобы не увидело местное население и не передало немцам.

Ориентировочно выход этого сводного отряда в центре Гинденбурга планировался примерно на 30 апреля 1945 года. Все эти дни и, особенно ночами, я постоянно был на месте предполагаемого выхода отряда «СС» в город.

Прошло и 30 апреля и 2 мая, а отряд не появлялся, и дополнительных агентурных сведений все не было.

Охрану я не снимал, и бдительности не ослаблял.

В ночь с 8 на 9 мая, под утро я, не выдержав, отошел в соседний дом, где на первом этаже «прикорнул».

Только провалился в сон, как услышал длинные очереди из автоматов, строчили пулеметы, беспорядочно гремели винтовочные выстрелы. Выхватив пистолет, я выскочил из подъезда, но тут грохнули со всех сторон города артиллерийские выстрелы.

От моих огневых точек бежал мой старшина роты Онищенко и из своего пистолета палил в верх, с неестественно расплывшемся в гримасе лицом кричал: «Ура-а! П-о-б-е-д-а!!! Ура!».