Александр Лепехин - Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники

В размокших, тяжелых валенках, трудно, очень трудно было передвигать, чавкающие, пудовые ноги. Ледяной, талой водой были наполнены валенки, мокрые, в грязи были брюки, телогрейки. Но я не чувствовал холода ног.

При подходе (конечно не шагом, а бегом), к окопам третьей линии обороны мы почувствовали, что огонь немцев прекратился, и это еще больше воодушевило нас.

Быстро попрыгав в окопы, мы немцев в них не обнаружили и бегом, что было силы, начали свое движение в сторону железнодорожной станции Орша.

По мере приближения к Орше, издали начали обстреливать нас из пулеметов, все сильнее. Все ближе виднелись дома, постройки и пулеметный огонь усиливался, но наше наступление не прекращалось.

Достигнув железнодорожных путей и будки стрелочника, мы остановились. Залечь было нельзя: снег превратился в шугу, а обнажившаяся земля была сырой и не полностью еще оттаявшей, жидкой грязью.

Эта остановка заставила не только осмотреться, но и подумать: «Что же делать дальше?»

Никакая дивизия в наш прорыв не входила, хотя мы прошли уже 3,5 км, больше чем нам было определено приказом.

Подошел здоровый пулеметчик со своим ручным пулеметом. У него не было патронов. «Да мне уже и пулемет не нужен, весь в грязи и стрелять он не будет», – добавил он. Не было патронов и почти у всех автоматчиков.

Командир батальона послал офицера связи, лейтенанта, доложить командиру дивизии, что линия обороны немцев прорвана и батальон находится уже у постовой будки на подступах к станции Орша.

Немцы начали нас обстреливать из артиллерии и минометов. Усилился огонь из пулеметов, хотя этот огонь их был мало эффективным для нас. Начало темнеть.

Откуда-то появилась группа людей, до полсотни человек, в 80–100 метрах сзади нас и стали нам кричать: «Эй, идите сюда!». Это были люди не из нашего батальона. Так почему они кричат, чтоб мы шли к ним? Зачем?..

Командир батальона еще раньше ушел левее, к центру батальона. Мы и эта неизвестная группа военных пошли друг к другу навстречу. В приближающейся группе была слышна русская речь. Одеты они были в серые наши шинели и шапки-ушанки и, только приблизившись, мы заметили у них на рукавах какие-то бело-сине-красные нашивки. Кто-то крикнул «Власовцы!».

Это были Власовцы! Немцы бежали, а эти подонки зашли к нам в тыл. В руках у них были немецкие автоматы, из которых они открыли по нам огонь. Стреляя на ходу, мы побежали на них. Увидя такую ситуацию, находившиеся левее нас бойцы тоже стали стрелять по неизвестной группе.

Началась рукопашная схватка. Схватив за надульник свой ручной пулемет, один из пулеметчиков, фамилию его я уже забыл, как былинный богатырь со всего размаха бил прикладом этих изменников нашей Родины, сейчас наших врагов.

Это была моя первая «встреча» с власовцами и мне лично в бою пришлось убедиться в их предательстве. Я увидел их бело-сине-красную тряпку, олицетворяющую предательство своей Родине, своему народу. Фашистские знамена со свастикой и эта власовская бело-сине-красная тряпка ненавистны мне (да и не только мне!), до сих пор.

За прорыв сильно укрепленной, глубоко эшелонированной обороны противника под Оршей и проявленное мужество в ноябре 1943 года я был представлен к правительственной награде.

Там же за проявленную храбрость, находчивость и мужество при отражении прорвавшихся слева фашистов с тыла был представлен к правительственной награде вторично, но награды так и не получил.

В составе 757-го стрелкового полка 222-й стрелковой дивизии этой же 33-й армии освобождал Белоруссию. Ее лежавшую в руинах столицу Минск, где нас со слезами неописуемой радости встречали среди развалин выходившие изможденные женщины. Жалость и злость вызывал вид этих измученных, чудом оставшихся в живых, женщин, вылезавших из под руин.

Освобождая Литву, особо запомнились города: Мериамполь, Каунас, где нас восторженно, с цветами встречало все население. Нас обнимали, дарили цветы, конверты, бумагу. У всех была неподдельная радость на лицах. Они сияли!

С этим же 757-м полков вплавь (без потерь!) форсировал реку Неман в районе города Алитус. За успешное форсирование на подручных средствах реки Неман, захват плацдарма на правом берегу реки и проявленное при этом мужество, находчивость, за успешное и быстрое расширение плацдарма я был предоставлен к награждению орденом, о чем по секрету мне сообщил помощник начальника штаба полка, но он отказался сказать – каким орденом.

«Пусть это будет для тебя сюрпризом», – сказал он. Наш командир 222-й дивизии полковник Юрьев получил звание генерал-майора и Героя Советского Союза. Командир 757-го полка полковник Гонтар тоже получил орден Ленина и звание Героя Советского Союза. Командир взвода, моей 1-й роты был предоставлен к ордену Красного Знамени. И многие солдаты и сержанты получили высокие награды Советского Союза.