Николай Хохлов - Ликвидатор с Лубянки. Выполняя приказы Павла Судоплатова

Днем я зашел в банк «Америкэн Экспресс». Перевод из Швейцарии пришел. В пять часов я встретил обоих агентов, передал им деньги на билет и разрешил ехать в Аугсбург. В семь я пересек площадь Оперы и завернул к деревьям сзади здания. Там уже стояла машина американцев. Был слышен шум работающего мотора. Задние фонари бросали на песок площадки смесь красно-белых пятен. За рулем сидел Леонард. Больше в машине никого не было. Леонард поздоровался со мной очень вежливо, почти дружелюбно. Мы поехали по узкой, кривой улице, вдоль трамвайной линии.

– Мы едем сегодня в другое место? – поинтересовался я.

– Нет. На ту же квартиру. Только для осторожности покрутим сначала по улицам.

В квартире никого, кроме охранников, не было видно. Двери в другие комнаты были закрыты.

– А где же Околович и Поремский, – спросил я, проходя за Леонардом в кабинет.

Он показал мне гостеприимным жестом на диван:

– Садитесь. Лучше, если мы поговорим сначала вдвоем, вы и я. А они подъедут попозже. Дело в том, что решение по вашему делу придется, по всей видимости, принимать мне. Расскажите-ка мне все сначала. А то вчера нас все время прерывали. И коснитесь ваших планов на будущее. Это очень важно.

Как бы предвидя, что возражений с моей стороны не последует, Леонард стал устраиваться для слушания долгого рассказа. Он снял пиджак и бросил его на тумбочку в углу. Галстук-бабочка, серый с черным горошком, резко выделялся на ослепительной белизне рубашки и заставлял Леонарда походить больше на джазового музыканта, чем на сотрудника серьезной службы. Я размышлял, что правильнее сделать. Отказаться говорить и ждать прихода нтс-овцев? С другой стороны, что, если он, правда, должен принять решение и хочет выслушать меня внимательно?

– Хорошо, – сказал я. – Только, пожалуй, ничего нового я вам не сумею открыть. Мне придется остаться все в тех же границах.

– Ничего. Я послушаю с удовольствием еще раз…

Леонард сел в кресло, подвинул поближе к себе небольшой столик, покрытый хрустальной плиткой, и положил на него вытянутые ноги. Затем он откинулся назад и прикрыл глаза рукой. Все это вместе означало, очевидно, что он готов слушать.

Я тоже снял пиджак, хотя мне и не было жарко, и повесил его на спинку дивана. Потом стал рассказывать.

Рассказ мой был недолгим и не очень подробным. Только подойдя к варианту срыва операции «Рейн» путем выдачи Куковича западным властям, я пустился в детали. Потом я замолчал. Леонард тоже оставался с секунду безмолвным. Потом снял руку с глаз, как бы очнувшись, и спросил нейтрально: «Все?»

– Пока – всё, – так же нейтрально ответил я.

– Так, так… Одну минутку, – сказал Леонард и ушел в соседнюю комнату. Я не слышал, чтобы кто-нибудь пришел во время моего рассказа. Может быть, там кто-то уже был, когда мы пришли. Или там просто стоит звукозаписыватель и где-то здесь спрятан микрофон. Не буду оглядываться и искать микрофона. Какая разница… Минут через пять Леонард вернулся. Он тщательно затворил за собой дверь, подошел не спеша ко мне, сел боком на ручку кресла и, наклонившись в мою сторону, проговорил очень четко:

– Ну, вот что… Довольно этой чепухи! Рассказывайте, кто вы в самом деле такой!

Я откинулся назад и взглянул на его лицо, желая проверить, не ослышался ли я. В глазах Леонарда горел дикий огонь. Он или был на грани какого-то припадка или пытался изобразить, что его нервы взвинчены, и, если я немедленно не опомнюсь, он, дескать, готов на все. Мне казалось маловероятным, что американская разведка могла поручить судьбу моего дела нервнобольному. Поэтому я сказал себе, что это – блеф, и ответил помедленнее и поспокойнее:

– Я вам только что рассказал довольно подробно, кто я такой.

Леонард стал цедить сквозь зубы, как бы прилагая все усилия, чтобы не броситься на меня:

– Я вам уже сказал… Довольно этой чепухи!!! Говорите, что угодно, но только не то, что вы капитан советской разведки!!!

– Вот это здорово! Кто же я тогда, по-вашему?

– Не знаю. Потому и спрашиваю. Может быть, журналист, может быть, сумасшедший.

– Я что-то не вижу логической связи между этими полюсами, – не удержался я, чтобы не съязвить.

Леонард бросился вперед и схватил меня за кисти. Он не говорил, а шипел:

– Если вы не начнете разговаривать, как я требую, я вам руки переломаю!

У меня на секунду мелькнула мысль, что он действительно «того»… Я стряхнул его руки:

– Бросьте эти штучки. Драться я тоже умею. И руки ломать…