Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Но бог с ним, с Саддамом. Книга не о нем. Вернемся к нашей героине. Как могло случиться, что служившая верой и правдой своей стране талантливая разведчица оказалась за бортом, стала объектом преследования, а репутации американской разведки был нанесен ощутимый урон? Такие истории происходят тогда, когда спецслужбы отвлекаются от служения интересам общества и обеспечения безопасности страны и вовлекаются в политические игры в угоду интересам узкого круга лиц.

Так бывало и в нашей истории. Разве принесли славу советской разведке участие в ликвидации политических противников сталинского режима или поддержка авантюр советского руководства в Венгрии, Чехословакии, Афганистане? В 1993 году в СВР (Служба внешней разведки. — Ред.) поговаривали, что на призыв тогдашнего руководства страны «выйти на баррикады» директор СВР Евгений Максимович Примаков заявил: сам приду, но разведку не трогайте. Такого мужества руководителям ЦРУ, как, впрочем, и других ключевых ведомств, не хватило. Вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями и добывать точную, проверенную упреждающую информацию, ЦРУ по существу искало подтверждений мнения Администрации, помогало ей найти аргументацию для объяснения общественности необходимости войны в Ираке.

Кстати, тех, кого заинтересует подробная история «грехопадения» ЦРУ, отсылаю к мемуарам бывшего директора Управления Джорджа Тенета «В центре шторма». Он был начальником Плейм и, хотя пытается оправдать действия ЦРУ «в данных обстоятельствах», тем не менее признает, что нужно было проявлять большую настойчивость и принципиальность.

Такую настойчивость и принципиальность проявили Валери Плейм и ее супруг, бывший сотрудник Госдепа Джозеф Уилсон, поневоле втянутый в игру с ядерным оружием Ирака. Именно он выяснил, что одно из «доказательств» о наличии ОМУ у Саддама основано на ложной посылке. Долгие три года супруги вели неравную борьбу с представителями Администрации и, убедившись, что их обидчики могут уйти от ответственности, решили подать иск в суд. Речь Плейм на первой официальной пресс-конференции, когда во рту у нее пересохло и ноги подкашивались, заслуживает особого внимания. Она передает весь драматизм переживания человека, отчаявшегося добиться справедливости. «Я горжусь, что служила в ЦРУ и тем самым приносила пользу своему государству. Я и мои коллеги по Управлению всегда верили в то, что мы под защитой правительства. Тот факт, что представители нынешней Администрации пренебрегли своей ответственностью и растоптали нашу веру, глубоко потряс всех настоящих патриотов нашей страны».

8 июня 2007 года Льюис Либби был признан виновным и приговорен к двум с половиной годам тюрьмы и крупному штрафу. И хотя президент США Джордж Буш своим указом заменил тюремное заключение условным сроком, Валери Плейм могла бы ликовать: справедливость восторжествовала. Но к тому времени она уже не работала в ЦРУ. Прослужив в Управлении более двадцати лет, она уволилась в январе 2006 года. «Мой уход особенно расстроил молодых коллег, работу которых я курировала. Они понимали, что виной всему политизация разведки, и мое дело — лишь один пример из многих. Как и я, они пришли в Контору, исполненные патриотического пыла, а через несколько лет осознали, насколько они уязвимы в ситуации, когда политики постоянно вмешиваются в дела разведки и считают мораль и совесть анахронизмами». Как это напоминает ситуацию накануне распада СССР и упразднения КГБ! Ведь тогда, не ровен час, советская разведка могла стать жертвой политических игр.

Валери Плейм начинает жизнь с чистого листа и решается написать книгу о своей карьере в ЦРУ, об обстоятельствах, которые привели к ее отставке. Учитывая свою злополучную популярность и политическую подоплеку, она, отправляя рукопись в Комиссию ЦРУ по надзору за публикациями, особых иллюзий не питала. И худшие опасения подтвердились. Справедливости ради надо признать, что работа подобных комиссий — дело непростое. Знаю об этом не понаслышке. Когда-то, будучи руководителем пресс-бюро Службы внешней разведки, я имел отношение к рассекречиванию секретных документов по просьбе журналистов, ученых — исследователей истории разведки и бывших сотрудников, решивших написать мемуары, в том числе американцев. Находясь между молотом (Комиссией) и наковальней (авторами), приходилось выдерживать нешуточные баталии. Как правило, достигали компромиссных решений.