Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене - Записки нелегала

— Прошу сдать партбилеты, — сухо сказать секретарь парткома.

— И медаль тоже, — подсказал вполголоса подскочивший к столу В. Е.

Я молча положил на стол свой совершенно новенький, в течение многих лет провалявшийся в сейфе парторга партбилет. Медаль «100 лет со дня рождения В. И. Ленина», удостоверение к медали и партбилет «Весты» тоже легли на стол.

— Вы свободны, — сказал секретарь парткома.

Мы повернулись и вышли не попрощавшись. Вслед за нами выскочил В. Е. Он как-то странно суетился.

— Хотите воды? — спросил он «Весту». В ответ — молчание. — Может, вас подвезти?

— Сами доберемся, — резко ответила «Веста».

— Прошу вас быть завтра в десять утра на конспиративной квартире, — сказал В. Е.

— Мне тоже? — спросила «Веста». — Может, мне не обязательно? Надоело все это.

— Должны оба прийти, — сказал В. Е. — Обязательно. Вас хочет видеть Шеф.

— Тогда придем, — сказала «Веста».

— Ну, что? — спросила она, когда мы остались одни. — Ты до сих пор считаешь, что нас предали?

— Я не только считаю. Я в этом уверен еще больше. Может, «крот» сидел на одном из этих собраний и ухмылялся про себя: «Как я ловко всех провел!» Воистину не ведают, что творят. Когда-нибудь об этом пожалеют. А предатель— черт с ним! Пускай вредит, раз уж они не смогли его найти. Время покажет, кто был прав. Знаешь, что я тебе скажу? Трагедия разведчика в том, что его подозревают и чужие, и свои. Обидно, конечно, когда свои.

Дома, когда отцу сказали о том, что нас исключили из партии, он сел и долго молчал. Старый рядовой член партии, он не мыслил себе, как вообще можно существовать вне партии.

Заходили друзья. Они пришли, в ужас, когда узнали, что нас исключили из партии, и вообще обо всем, что с нами случилось. С некоторыми из mix я учился еще в институте, и все они, так или иначе, работали в нашей системе. Это была наша с ними последняя встреча. С этого дня на долгие годы мы как бы перестали для них существовать. Я пытался объяснить «Весте», что нужно войти в их положение. Ведь им еще предстояло делать карьеру, дослужиться до пенсии, а связь с нами квалифицируется как порочащая. Безусловно, с ними со всеми уже поговорили. Кое-кто из родственников также от нас отвернулся. Я в шутку сказал «Весте», чтобы она готовила для меня мыло, полотенце и смену белья.

Утром в 10 часов мы были на конспиративной квартире. В. Е. пришел один, без Шефа.

— Ну, Главный (Ю. В. Андронов) решил в тюрьму вас не сажать, — начал В. Е.

— Неужели вы еще хотели нас посадить в тюрьму? — спросила «Веста». — За что?

— Да есть за что, есть за что. А вы что, и вправду считаете себя невиновными? — спросил В. E., глядя на нас большими выпуклыми глазами.

Мы сидели за круглым столом.

— Вы будете уволены из органов по статье: дискредитация звания офицера. Вместе с тем вам обоим сохраняется звание, — продолжал В. E., — «Весту» определяется пенсия в размере пятидесяти процентов, то есть сто рублей в месяц. Кроме того, в целях вашей же безопасности, вам придется поселиться в другом городе, освободив квартиру в Москве.

После тяжелой паузы «Веста» спросила:

— Как это— в другом городе? Что значит — в другом городе? Вы что же, меня, коренную москвичку, изгоняете из моего родного города? Неужели мы такие закоренелые преступники? Вы считаете, что нас наказали недостаточно строго, так хотите нас совсем добить?

— Поймите, это делается для вашего же блага. Во-первых, вам в Москве находиться небезопасно, учитывая ваши отношения со спецслужбами противника. Мы не в состоянии обеспечить вашу безопасность. Во-вторых, здесь, в верхах, много людей, которые настроены против вас, и в ваших же интересах будет отсидеться где-нибудь в провинции, пока улягутся круги на воде. Кроме того, вам придется держаться подальше от иностранцев, включая граждан из соцстран. Не вступать ни с кем из иностранцев в какой бы то ни было контакт. Не устраиваться ни на какие предприятия, связанные с секретами или с обороной страны. Вам обоим придется дать подписку.

— Ив какой же город мы собираетесь нас выселять? — спросила «Веста» охрипшим голосом.

— Почему вы так говорите: выселять? Я же говорю вам, что это делается в целях вашей безопасности…

— Только не надо лапши, В, E.! Не надо! Какая, к черту, безопасность? О чем это вы? Вы нас посылаете, вот и все! Безопасность! А если я не хочу никуда уезжать? С какой это стати я должна уехать из своего родного города? И что вообще это значит? Мы что, сюда больше никогда не вернемся?