Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене - Записки нелегала

— Я категорически не согласен с выдвигаемыми здесь обвинениями в моральном разложении. Попав в руки противника, я действовал исходя из обстановки, которая диктовала линию поведения. Считаю, что открытый суд над нами в Аргентине нанес бы значительно больший ущерб нашим отношениям с этой страной, нежели выдворение двух сотрудников, послужившее, кстати, первым сигналом в Центр о нашем провале. Конечно, сотрудникам, проводившим дознание, может быть, видней, но мы на основании разрозненных фактов, выявленных нами в процессе общения с сотрудниками спецслужб Аргентины, смеем утверждать, что агентурной разработки по нашему делу не проводилось, а если она и была, то лишь в начальной стадии. У меня все.

И началось обсуждение товарищами, большинство из которых я видел впервые. Было и несколько знакомых лиц. Слева от меня, положив руки на стол, сидел Коля С., с которым я учился на одном курсе. Он посматривал на меня с явным сочувствием.

Справа поодаль сидел С. Б., выходивший к нам на явку в Буэнос-Айресе. В дальнем углу расположился Шеф, его заместители и еще кто-то из приходивших к нам на дачу в Серебряном бору.

— Как вы расцениваете свое поведение с точки зрения коммуниста? — прозвучал вопрос.

— Возможно, я был не на высоте. Как коммунист, я должен был молчать и ничего не говорить…

— Каким образом вам с детьми удалось уйти от противника?

— Я подробно описал это в отчете.

— Вы сознавали, что, уходя от противника, вы подвергали себя и семью смертельной опасности? — спросил кто-то из заместителей.

— Вполне.

— А вы не думаете, что вам умышленно позволили уйти?

— Может, и так. Но какой смысл? Зачем тогда было держать круглосуточную охрану из четырех человек?

— Да знаю я этих скотов из ЦРУ! — взорвался, брызгая слюной, лысый.

(«Нехорошо, когда не уважаешь своего противника, — подумал я. — Это всегда дорого обходится. Ишь, скоты! А откуда это ты их знаешь?»)

— Слизняк! — продолжал бушевать лысый, ерзая на стуле, глаза его налились кровью, он готов был через стол наброситься на меня. — Я не могу находиться в одной партии с этим человеком! — истерично закричал он, стуча кулаком по столу. На него цыкнули из начальственного угла, и он слегка умерил свой пыл, в глухой ярости сжимая кулаки и кусая губы.

«И что это он на меня так взъелся? — подумал я. — На любимую мозоль, что ли, я ему наступил? Или я повредил его карьере? А может, он как раз и есть предатель? Нет, я явно перешел ему дорогу. Смотри-ка какой спектакль устроил. Эх, врезать бы ему по морде! Кабинетный вояка!»

— И сколько же денег в валюте вы потеряли в результате провала? — спросил чей-то ехидный голос.

— Думаю, что вместе с квартирой, машиной и мебелью тысяч сорок долларов, — ответил я, помедлив.

— Ого! — В зале прошел шумок. — А как же вы собираетесь расплачиваться с государством? — спросил все тот же голос.

— Может, когда-нибудь расплачусь. А вообще-то — это издержки производства. Полагаю, что в нашем деле они неизбежны.

— На что вы рассчитывали, возвращаясь домой? — спросил голос из начальственного угла.

— Рассчитывал прежде всего на то, что наша информация может пригодиться, — отвечал я, вызвав этим смешок у присутствовавших.

— Чем вы собираетесь в дальнейшем заняться? — голос слева.

— Если найдете нужным, я хотел бы поделиться своим, хотя и отрицательным, опытом.

— Будете делиться своим опытом на заводе «Серп и молот»! Когда будете таскать чугунные болванки! — прохрипел грубо парторг. Очевидно, это был его родной завод, откуда он пришел в КГБ. — Опытом своим он будет делиться! Кому нужен твой опыт!?

— Если надо, могу и на заводе, — отвечал я. — Мне к труду не привыкать. Я владею несколькими профессиями и себе на хлеб могу всегда заработать. («А вот тебя, если уволить, то ты с голоду подохнешь», — подумал я).

— Что там произошло с ваши прикрытием? Я имею в виду производство мундштуков с фильтром.

— Я уже докладывал в Центр, что…

— Вы нам расскажите!

— Да, у меня не заладилось с прикрытием в начале 1969 года, и я… Все случилось из-за болезни президента фирмы.

— Вы обманывали Центр! Может быть, в вашем прикрытии и кроются причины провала?!

— Но в момент ареста у меня было уже другое, довольно неплохое прикрытие— экспортно-импортная контора.

— На себя пенять надо, а не наводить тень на плетень! — слышались голоса.

— Вы выдали противнику все, что знали. Как вы сами это расцениваете?

— Я выдал не более того, что ему уже было известно.