Сергей Баленко - Как выжить и победить в Афгане. Боевой опыт Спецназа ГРУ

Зубов отвел глаза, сунул рацию в карман комбинезона и поспешно попрощался.

– Склад на краю «зеленки»? – прервал Зубов комбата. – Не поверю! Духи никогда этого не делали. Это ловушка, и я в нее не полезу.

– Пойдешь, говорю! – Глаза комбата полыхнули яростью. – Сведения надежного человека, – чуть сбавляя тон, добавил он (посылать роту на опасное задание с криком и руганью – себе же хуже. Потом, в случае неудачи, хоть стреляйся). Но этого Зубова и уговором не возьмешь.

– Неужели забылось, товарищ подполковник, как такой же «надежный человек» завел Шпагина на гибель? – Голос Зубова зазвенел натянутой струной.

– Вы же разведчики, дорогой старлей! За этими РС ходили черт знает куда, а тут под носом, охраны всего четыре человека.

– Не делают духи склады на открытом месте.

– Пойми, старлей-дуралей, ракеты эти – для ночного обстрела Джелалабада. Поэтому и притащили их так близко. Не успеешь взять сегодня, завтра они сами сюда прилетят.

– Но, товарищ подполковник…

– Молчать! – не выдержал корректного тона комбат. – Одно из двух, ротный: или ты идешь на Сурхад и берешь склад, или… шагом марш под трибунал!

– Есть! – вяло козырнул Зубов, поняв, что «демократизм» комбата исчерпан. Надо повернуться кругом и идти выполнять задание. Но он продолжал возвышаться над комбатом коломенской верстой, уже прокручивая в уме детали предстоящей операции.

– Ну, чего еще? – удивленный паузой, спросил комбат.

– Дайте танки из бригады. Для усиления.

– Хорошо, – и обещал, и выразил удовлетворение концом трудного разговора комбат.

И поползла бронированная змея в сторону ГЭС «Дарунта», сквозь пыль отражая горячие лучи полуденного солнца, настороженно ощетинившись вправо-влево стволами автоматических пушек, оружием облепивших броню разведчиков. Зубов изредка взглядывал на сидевшего среди солдат афганца. И самого его не покидало предчувствие обмана. Но комбат верит этому «наводчику». «Делу Саурской революции предан…» – зачитывал слова из характеристики. «Предан…» Преданность и предательство, к сожалению, проверяются только в бою.

Вспомнился Мухамед-голь, с которым зашли в ловушку. «Интересно, почему я тогда заступился за него перед Шпагиным, который в момент прикончил бы его? Ситуация была нервная. Не до сантиментов. А мне почему-то было ясно, что Мухамед-голь не провокатор. Сейчас же нет причин, а я не верю этому проводнику».

Зубов дал команду резко изменить направление движения влево и увидел, как заерзал афганец, но постепенно успокоился, видя, что «змея» все же приближается к Сурхаду. Да, подозрение в провокации не проверишь, пока беда не грянет. Вот и Ержан не отходит от афганца. У Ержана безошибочная интуиция. Да и у самого Зубова, как и у всех, кто больше года воевал в Афганистане, вырабатывается свое, «десятое» чувство – чувство присутствия врага. Помнится, Шпагин говорил, что у него вдруг глаза начинали слезиться, как от дыма, если приближалась опасность, хотя вокруг не было признаков духов. У кого-то ладони начинали потеть, у кого лицо гореть, один признавался, что духов печенкой чует: как заноет, значит, они где-то тут.

У Зубова напрягался позвоночник, нудно, тягуче, до ломоты. Потом в бою это проходило, вернее, не замечалось. Но перед боем или с приближением опасности срабатывал этот «миноискатель». Вот и сейчас «прибор» подавал сигналы. Но не арестуешь же проводника только потому, что «моя спина подсказывает».

Поворотом влево Зубов подвел колонну к «зеленке» со стороны советских застав, не так, как нанесли ему на карту штабные стратеги. Колонна вышла на гряду сопок и растянулась той же змеей меж ними. Спрыгнув с брони, Олег стал в бинокль разглядывать «зеленку».

– Не туда смотри, командор! – услышал он за спиной голос афганца.

– А куда? – обернулся к пуштуну Зубов.

– Вон туда! – вместе с наводчиком замахали руками Губин и Вареник, возбужденные предвкушением удачи.

– Бачите, четыре духа. Мий взвод зараз визьме!

– Очередь моего взвода! – протестовал Губин. Только Ержан никуда не рвался. В его глазах Олег прочел то, что и его мучило, – сомнение. Уж слишком беспечно поставлен и оставлен этот соблазнительный склад. Не иначе, в сурхадской «зеленке» засада.

– Пайдем, командор! – торопил пуштун. – Харашо пайдем. Всего четыре охранник! – И показывал растопыренные четыре пальца.

Зубов опустил бинокль и присел чуть в стороне на валун.