Первый ухмыльнулся.
— Да ты же знаешь. Это значит — цветной, ну, полукровка, выродок. — Он с отвращением сплюнул.
Другой кивнул и пальцем показал на Ленни:
— И этот из таких?
— А то как же.
— Ишь ты. А ничего, смазливенький. А складка-то на брюках какая, видал? Небось костюм на заказ шит. А башмаки? Ты когда-нибудь носил такие башмаки?
Ленни нагнулся взять чемоданы. Лучше всего поскорее уйти. Незачем нарываться на неприятность. Конечно, он любого из них мог бы свалить с ног, но ведь не станут драться один на один.
— Эй! Ты!
Ленни выпрямился и застыл в ожидании. Сколько раз он обсуждал вопрос о цветных и в Лиге освобождения африканцев и на заседаниях Неевропейского фронта [7] Неевропейский фронт — организация для защиты прав цветного населения Южно-Африканского Союза.
. А теперь этот вопрос и его взял за горло. И для него прозвучал сигнальный рожок.
— Поди сюда! — сказал тот, что заговорил первым.
«Южная Африка, — устало подумал Ленни, — да, вот она, Южная Африка». Он перешел через дорогу. Ну, этого цветного они, во всяком случае, не запугают, решил он про себя; избить меня они могут, но запугать — нет. Он остановился перед тем, который его позвал, и прямо поглядел ему в лицо.
Тот, прищурясь, рассматривал Ленни.
— Ты откуда? — вдруг рявкнул он.
— Из Кейптауна.
— А здесь что тебе нужно?
— Я здесь живу.
— Никогда тебя не видал.
— Я семь лет жил в Кейптауне.
— В школе учился?
— Да.
— Какой на тебе ярлык?
— Что вы хотите сказать?
— То, что сказал. Небось с ученым титулом пишешься?
Ленни усмехнулся:
— Да. Даже с двумя.
Трах! Тяжелый кулак ударил Ленни по зубам. Рука Ленни сама дернулась вверх — на удар ответить ударом. Ленни с трудом подавил в себе этот порыв. Но белый заметил его движение и ударил вторично. Ленни облизнул губы и сплюнул. Алая кровь растеклась по дорожной пыли, потом впиталась в нее. Ленни смотрел, как она впитывается.
— Не сметь улыбаться! — прошипел белый.
«Южная Африка, — думал Ленни, — вот это и есть Южная Африка». Этот человек ненавидит его за то, что он образован и держится независимо. Если бы Ленни проявил покорность, он бы, пожалуй, раздобрился, ухмыльнулся бы и отпустил его с миром. Это все та же борьба и все тот же завоеватель. Этому белому нужно, чтобы Ленни покорился; если он этого не добьется, он не будет чувствовать себя в безопасности. В этом вся история Южной Африки, такова ее грубая, голая правда. Ленни вдруг понял это с неотразимой ясностью. Не так, как тогда, когда читал об этом в книгах или слышал в аудитории, где вежливые профессора читали лекции, а студенты прилежно записывали или зевали по сторонам. Не так. Нет.
Здесь, на пыльной дороге, освещенной низким утренним солнцем, он вдруг увидел всю историю своей страны в таких ярких образах, как никогда раньше. Южная Африка. Высадка Ван Ребека [8] Ван Ребек — корабельный лекарь, возглавивший экспедицию Ист-индской компании, высадившуюся на берегу Южной Африки в 1634 г.
. Слабое сопротивление бушменов, вооруженных отравленными стрелами. Он видел изумление на их лицах, когда загремели мушкеты, поражая их смертью, одного за другим. Им пришлось покинуть свои старинные угодья — прекрасную, богатую, плодородную долину Кейпа. Когда-то они перекочевали сюда из других мест под напором победителей готтентотов, — теперь их отсюда вытеснили белые. Белым это далось легко. Что могли против них бушмены — жалкая, беззащитная толпа, не знавшая иного оружия, кроме отравленных стрел? А что такое отравленные стрелы против мушкета?
На миг глаза белого остановились на авторучке, выглядывавшей из бокового кармана Ленни.
— Образованный, — злобно процедил он сквозь зубы.
А Ленни видел, как борьба шла дальше. Зулусы против белых фоортреккеров [9] Фоортреккеры — голландские поселенцы, в 1836 г. покинувшие Кейптаун и двинувшиеся на север в поисках новых пастбищ для своих стад.
. Ожесточенность этой борьбы. Туземец дрался за свою землю. Белый — сперва за то, чтобы захватить эту землю, а потом — и с еще большей яростью — за то, чтобы ее удержать.
За несколько секунд вся бурная история страны пронеслась в сознании Ленни, словно прокатилась и схлынула огромная волна. Он даже вздрогнул всем телом.
«А вот я, — подумал он. — Сейчас двадцатый век, но та же борьба продолжается. Долго еще она будет длиться? К чему приведет? Сейчас она обострилась до того, что вот я стою перед человеком, которого никогда раньше не видал, и он меня никогда не видал, и все же он ударил меня только за то, что я образован и одет в хороший костюм».
Читать дальше