Тамми Юрваллайнен - Крутые повороты

Как-то прогуливаясь по улице и тихонько перебирая клавиши гармошки, он внезапно остановился и от удивления даже рот открыл — из раскрытого окна большой избы на него глядела и улыбалась девушка с белокурыми волосами и голубыми глазами. Особенно его удивили глаза. Они искрились, завораживали и затягивали, как в омут. Иван стоял и не мог двинуться с места.

— Чего встал? — засмеялась девица, — закрой рот, а то сорока залетит.

Иван встрепенулся, приосанился, стараясь вспомнить вроде бы знакомое лицо.

— Кто ты, откуда появилась и как звать тебя, красавица?

— Кто я — тебе пора бы давно знать, да видно плохо примечаешь.

— Не хочешь — не говори. А может, придешь в субботу на гуляние?

— Может, и приду, если приметишь. — И она быстро захлопнула окно.

Вечером после работы Иван поинтересовался у Егора:

— Что за девушка живет в большой избе около пристани?

— Уж не приглянулась ли она тебе, Иван? Не по твоим зубам эта ягодка. Это Ульяна, дочь Федора Никишина.

— Улька? Надо же как преобразилась. Давно ли совсем неприметной девчонкой была?

Федор Гаврилович Никишин слыл в Ялгубе добротным хозяином. Помимо обычного деревенского хозяйства имел одну торговую лавку в Ялгубе, другую — в Петрозаводске. В Ялгубе со всем хозяйством справлялся сам с женой и дочерью, в городе — сын с наемным работником. Дочь Ульяна росла хилой, часто болела, хотя на вид была очень миловидной. Отец очень любил дочь, лелеял ее, излишне баловал разными подарками, оберегал от тяжелых работ. Даже жена часто ворчала на мужа: избалуешь совсем дитя, какая же из нее хозяйка будет? Однако к двадцати годам Ульяна окрепла и как-то сразу преобразилась в красивую, статную девушку. И если раньше парни не обращали на нее особого внимания, то со временем отбою не стало от сватов и женихов. Раньше отец оберегал ее от всех: мала еще для невесты, но теперь все чаще стал задумываться — не засиделась бы в старых девках.

Ульяна на вечеринки и гуляния ходила редко, держала себя строго, но веселилась и плясала от души. На одном из гуляний ее обворожили веселые наигрыши, забавные прибаутки и лихая удаль Ивана Мугандина. Видела она его редко, но когда он после очередного приезда шел на гуляние, она принаряжалась и все время старалась быть ближе к нему. Иван же особого внимания на нее не обращал, увлекаясь общим весельем.

После того случая, когда Иван увидел Ульяну из открытого окна и она вроде бы пообещала прийти на субботнюю гулянку, он впервые разволновался как мальчишка, думал: «Придет ли?» Пришла. В голубой юбке, белой блузке с синей брошью на груди, с белокурыми до плеч волосами, она вошла в круг, обвела всех задорными глазами и присела на заваленок возле Ивана. В этот раз Иван гармонь не взял — гармонистов и без него хватало. Весь вечер, не смотря на притязания многих парней, Иван и Ульяна старались быть вместе. А после общего веселья он попросил разрешения проводить ее до дому. Провожание затянулось до поздней ночи.

После этого памятного вечера Иван и Ульяна на общие гуляния и вечеринки не ходили. Они часто встречались и гуляли вдвоем. Иван всегда приходил на свидания пораньше, а Ульяна, увидев его, бежала навстречу со вскинутыми руками, как будто вот-вот полетит. Потом бросалась к нему на руки, а Иван, как пушинку, подхватывал ее и нежно шептал:

— Уленька моя, как я по тебе соскучился!

Они садились на берегу озера, и Ульяна вся утопала в его объятиях.

Вскоре Федор Гаврилович узнал об этих встречах и не на шутку забеспокоился. Однажды вечером за столом он сказал Ульяне:

— Доченька, что-то ты часто гуляешь с Иваном. Что ты увидела в этом непутевом парне? Я бы не хотел, чтобы ты с ним встречалась. Вчера приходили сваты Лешки Анучина. Парень он деловитый, в доме у него достаток, собой хорош, здоровый, тебя любит. Да ты и сама об этом знаешь. Я не дал сватам окончательного решения, сказал, что с тобой посоветуюсь. Но если в следующий раз придут, то мне трудно будет отказать им.

С каждым словом отца Ульяна все больше и больше хмурилась, чуть не расплакалась. Потом вскочила со скамьи и вздрагивающими губами промолвила:

— Не сердись на меня, батюшка. Я пойду только за Ивана! Насильно будешь сватать за Анучина — утоплюсь в озере!

Сказала, как отрезала. Повернулась, побежала, хлопнула дверью и заперлась в своей горенке.

Федор Гаврилович первоначально опешил от такого ответа, затем сказал жене:

— Мать! Смотри, что дочь задумала. Ничего, успокоится, одумается и выбросит из головы свою глупость.