Станислав Вторушин - Не кричи, кукушка

Делать ничего не хотелось и Катя стояла на крыльце, наслаждаясь летним утром. Солнце выкатилось из-за леса и, зацепившись за верхушку раскидистой березы, окрасило нижнюю часть неба золотистым светом. Даже роса на листьях берез стала искристо-золотой.

К окраине села, с той стороны, где жила старуха Редкозубова, примыкал широкий луг, окаймленный с трех сторон соснами. Над лугом клубился туман, его сгустки, похожие на огромные ватные шары, цеплялись за траву, но солнечные лучи поднимали их все выше и выше и шары расползались, превращаясь в длинные, белесые нити.

Солнце отделилось от леса и позолотило полянку перед домом, крыльцо и саму Катю. Девушка закинула руки за голову и потянулась, приподнимаясь на цыпочках и стараясь разнять пальцы рук, сцепленных в замок. Ее охватило томительно радостное предчувствие. Оно толкнулось в сердце давно, едва Катя раскрыла глаза. Но тогда ей было просто хорошо, а сейчас душа наполнилась счастьем. Кате казалось, что и всем остальным людям в эту минуту так же радостно, как и ей.

Катя опустила руки и увидела Руфину, которая вышла из своего дома и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к огуречной грядке. Когда она раздвигала плети, Катя представила, как с них на руки сыплется холодная роса и передернулась, словно от озноба. Она недолюбливала соседку, хотя и не знала почему. Руфина Степановна не сказала ей ни одного не только оскорбительного, но даже грубого слова. Наоборот, она была приветлива и доброжелательна. Тем не менее Катя мысленно называла ее только Жабой. Руфина была одинокой и после гибели Катиной матери начала проявлять к отцу повышенный интерес. Несколько раз, настряпав блинов и сложив на тарелку высокой стопкой, она приносила их Кате с Федей. Но глядела только на отца, при этом говорила:

— Без хозяйки в доме и блинов испечь некому.

От блинов исходил аромат топленого масла и печеного теста. Федя с удовольствием уплетал их за обе щеки. А у Кати они не вызывали аппетита. Ей казалось, что Жаба хочет за блины купить отца. В душе Кати поднималась неосознанная ревность, она не хотела видеть в доме чужую женщину, тем более Жабу. Ведь это она принесла ей страшную весть о смерти матери.

Но сегодня Руфина показалась ей приятной. И то, что она ходила тяжело переваливаясь, даже огорчило Катю. Руфина была не то, чтобы толстой, но полноватой женщиной с пухлыми руками, круглым лицом и большими выпученными глазами. Однако, сколько ее помнит Катя, передвигалась она всегда шустро, была суетливой, вечно спешащей по каким-то делам. А вот сегодня, когда никуда не спешила, походка ее выглядела старческой. И Кате стало жалко Руфину. «Живет одна, даже поговорить не с кем, — подумала Катя. — Я вот встретила Вадика».

При мысли о Вадике она улыбнулась и обвела взглядом огород и поляну, словно он спрятался где-то здесь и должен вот-вот показаться. Но Вадика не было. Катя зашла в дом, умылась, достала из холодильника банку молока, а из кухонного стола полиэтиленовый пакетик с пряниками. Их принес вчера отец. Пряники были мягкими, с сахарной корочкой, посыпанной сверху маком и потому особенно вкусными. Катя налила в кружку молока, достала пряник, подвернув под себя ногу, села на стул и уставилась в окно. Оно выходило на усадьбу соседки.

Руфина была в доме, у крыльца на цепи одиноко скучал пес Дымок. Катя видела, как он зевнул, широко раскрыв зубастую пасть, повертелся на месте, и развалился на траве, положив тяжелую голову на лапы. Дымок Катю не интересовал.

Закончив завтрак, Катя поставила банку с молоком в холодильник и в это время услышала лай собаки. Она выглянула в окно. К дому соседки шли двое мужчин. Кате бросился в глаза один — высокий, широкоплечий, остриженный наголо. На нем были выцветшие джинсы и серая футболка с коротким рукавом. Второй был пониже, с густой темной шевелюрой. Он выглядел намного старше.

На лай Дымка вышла Руфина. Увидев гостей, она всплеснула руками, загнала собаку в будку и провела мужчин в дом. Кате показалось, что одного из них — того, кто был помоложе, она уже видела.

Поставив молоко, Катя прибрала на столе и вышла на крыльцо. У калитки показался Федя. Он бросил на траву длинный, тонкий прут, которым отгонял скотину, и, увидев Катю, поднял руку, словно говоря, что у него все в порядке.

— Ты уже завтракала, — спросил Федя, подходя к крыльцу. Катя кивнула. — А пряников мне оставила?

Катя улыбнулась и опустила веки. Федя прошел в дом, достал молоко и пряники, деловито сел за стол. Катя села напротив.