Омар Суфи - Власть и страсть

«Неужели втюрился, черт побери! — подумал Реймонд. — В танцовщицу из кабаре, куртизанку, хоть и высокого класса… О, боже!»

Реймонд стал быстро раздеваться, чтобы накинуться на Лауру, но понял, что «огонек» погас. Затем он также быстро оделся, кинул деньги Лауре и быстро вышел из борделя.

* * *

Роджер был приглашен на ужин в дом Марии Кюри. Наконец-то! Он так долго ждал возможности встретиться с этой гениальной женщиной, которая, кстати, увлекла своим примером девушку, в которую Роджер был влюблен. Более того, благодаря Гертруде, которая попросилась помочь Кюри с организацией ужина, был также приглашен Эмиль Рум. Роджер искал возможности пообщаться с ним как бы невзначай, на «нейтральной территории». За столом находилась еще пара гостей, достаточно известных в научных кругах, — Поль Ланжевен и Жан Перрен.

Беседа была неторопливой, касалась чересчур узких научных тем, так что Роджер со своими познаниями едва ли мог участвовать в ней. Также видно было, что и Эмиль Рум немного скучал. Этим и воспользовался Роджер, чтобы начать диалог с ним.

— Мне помнится, что мы с вами встречались на одном мероприятии. Кстати, я слышал, что с тем проектом небольшие проблемы.

Эмиль улыбнулся слегка и, понизив голос, сказал:

— Не уверен, что мы должны говорить громко об этом проекте, чтобы не выставить французскую власть в неприглядном свете. Ведь французское правительство сейчас тоже относится к Лондону очень дружественно.

— Речь идет о городских властях, если не ошибаюсь, — ответил Роджер.

— Нет, не только. Речь идет о депутате парламента, о чиновниках в министерстве и так далее.

— Так в чем же дело?

— Коротко — все это был блеф… Должен сказать, что я и сам купился на эту приманку… Теперь, кажись, меня тоже подозревают в причастности к этой афере.

— Афера, гм… На высшем уровне… Но пока тихо, никто шум не поднимает.

— Не поднимет, если только кто-то не сольет этот материал газетам, — продолжал говорить Эмиль Рум все с той же ироничной ухмылкой на лице. — Слишком много высокопоставленных лиц вовлечены в это дело…

— А могу я поинтересоваться, как вы сами в этом деле оказались замешаны?

— Я — бизнесмен. Ко мне вышли с предложением поучаствовать в проекте, который сулили хорошие проценты от сделки. Вот и все.

Роджер кивнул.

— Значит, вы тоже жертва? И как много таких, как вы?

— Самая главная жертва — американец, который выложил приличную сумму.

— И он тоже молчит.

— Смотрите, этот американец заплатил фактически взятку, чтобы получить преференциальное отношение. Полагаю, что ему кое-что вернули, но, если будет много шуметь, он сам может оказаться в компании мошенников.

Роджер вновь кивнул. Большего вряд ли удастся узнать от Эмиля Рума, и поэтому он решил поменять тему.

— Я как понимаю, вы поддерживаете исследования в области радиации?

— Радиации? — вмешался Поль Ланжевен. — Это очень банальное определение. Мы говорим о более масштабных вещах. Исследования в области радиоактивных элементах — это область, которая может произвести революцию в современной науке.

— Несомненно, — вставил Эмиль Рум. — Отсюда и исходит решение о присуждении Нобелевской премии. Поэтому я поддерживаю эти исследования, — добавил он, взглянув на Роджера.

— Мир может серьезно измениться, — тихо проговорила Мария Кюри. — Это наше будущее, и я благодарна всем за ту помощь, которую все оказывали моему покойному мужу и теперь мне…

Наступило небольшое молчание. Наверно, все вспомнили трагическую гибель мужа Марии Кюри.

— Десерт, — все также тихо проговорила Мария и что-то на польском языке сказала своей гувернантке. — Для меня важно, чтобы мои дети говорили на польском, — продолжила она. — Поэтому я пригласила гувернантку из Польши. И у нас будет, кстати, польский десерт — хворост.

— Прекрасно, — отметил Эмиль Рум.

— Мой муж не любил никаких общественных мероприятий и вечеров. Так что редко у нас были гости, и мы сами изредка выходили куда-либо.

— Я думаю, его дух только возрадуется нашему пребыванию здесь, — сказал Эмиль. — По крайней мере, он видит, что мы вас не оставляем одну.

Наступило опять молчание, которое прервал Роджер:

— Если позволите, я хотел бы в этом научном кругу задать не совсем научный вопрос: как академические круги относятся к вопросу возможного существования… духов…

— О, — фыркнул Жан Перрен. — Вопрос неуместен, как вы отметили, в научных кругах. Наука не тратит сил и энергии на изучение этого вопроса. Это проблема веры.