Омар Суфи - Власть и страсть

— Нет, ты меня никуда не увезешь. Впрочем, я и сама могу уехать. В твоей помощи я не нуждаюсь! Минута слабости…

— Мы это уже несколько раз обсуждали. Фрейда! Ты мне очень дорога! Прекрати паниковать! Давай поразмышляем…

— Размышлять?! Здесь и сейчас?! — раздался голос Климта, бесцеремонно ворвавшийся в интим уединившейся пары.

Его громкий голос привлек в этот уголок салона и других гостей.

— Я освободил поцелуй от ханжества, от стыда. Любуйтесь!

— Как же насчет Мунка и его «Поцелуя»? — спросил один из гостей, имея в виду картину норвежского художника, сделанного в 1897 году, то есть до Климта.

— Если бы вы внимательно изучили картину Мунка, то не задавали бы мне этот вопрос, — раздраженно ответил Климт.

Картина Эдварда Мунка изображала целующуюся пару на очень темном фоне. Контраст с картиной Климта был выразителен, но, очевидно, в таких салонах люди любили спорить и обсуждать. Поэтому провокация удалась, и где-то следующие полчаса гости обсуждали обе картины. Али только понял, что картина вызовет соответствующий резонанс, и ее необходимо покупать, то есть надо поговорить с художником при удобном случае.

Его художественный бизнес требовал подпитки из Парижа, однако вестей от своего вождя Эмиля Рума Али не получал уже некоторое время. На его последнее письмо о событиях в Нанте Эмиль не ответил. События в Нанте были предметом серьезного беспокойства, и Али не мог получить информацию о том, как там обстоят дела. В этой ситуации он решил, что будет действовать пока по своему усмотрению. Таким образом, он решил поехать с российскими революционерами на сходку в Берлин.

В компании, в которой оказался Али, были почти все руководители движения — Владимир Ленин, уже знакомый Джугашвили, Красин, Богданов, Литвинов. Все они направлялись на съезд партии в Лондон, но по дороге провели совещание в столице Германии. Али на некоторые встречи допущен не был, и уже позже узнал, что именно тогда эта группа революционеров пришла к решению осуществить дерзкое нападение на банк в Тифлисе, важном губернском центре российского Кавказа. Во время атаки на карету казначейства, которая перевозила деньги из почты в банк, погибло около 40 человек. Но это чуть позже. А там, в Берлине, Али почувствовал, что ему не доверяют и, вполне возможно, они были правы. Али был так увлечен идеями своего руководителя Эмиля Рума и самим его персоной, что российские революционеры имели резонные основания видеть в нем «не своего».

Однако у Али были и другие дела. Еще до поездки в Берлин он получил письмо от своего чешского приятеля Карела Земана, который настоятельно просил его встретиться с одним из своих знакомых. Они встретились у Бранденбургских ворот — место очень приметное, но Карел Земан не видел причин для конспирации.

Здесь, в центре Берлина, можно было ощутить, что этот город стал столицей индустриальной империи — центром мощной военной силы. Все новое и модерновое властвовало над людьми, которые двигались, словно на параде. Это был город современных автомобилей и трамваев, больших магазинов, таких, как, например, открывшийся в 1907 году «КаДеВе», телефонов и прочей техники, так сильно ворвавшихся в жизнь человека в последние тридцать лет. Вместе с тем, Берлину не хватало изысканных манер Вены — его история была связана с провинциальной Пруссией, в отличие от аристократической столицы Австрии. Несмотря на обилие художественных галерей, студий, ресторанов и всяческих клубов, прусский дух витал в воздухе Берлина. О немецком порядке также говорили чересчур уж часто встречающиеся и назойливые надписи «Verboten» — «запрещено».

— Тут была встреча с русскими революционерами, — сообщил Али Карелу Земану. — Я не удивлюсь, если за мной следят, как и за ними. Поэтому место выбрано не совсем удачное.

— Клин клином вышибают. Зайдем в кафе.

Когда пара уселась, Карел Земан сказал:

— Как там русские? Тебе с ними легче найти общий язык? Что ты думаешь?

— Мне не совсем доверяют… А что касается их планов, я все же думаю, организовывать революцию в России — дело безнадежное. Мы все видим, что она подавлена. На силу надо отвечать силой. Я согласен в этом вопросе с Эмилем Румом. Только приобретя соответствующие технологии, мы сможем сделать задуманное.

— Я тебя познакомлю с потрясающим человеком. Он переехал, кстати, из России и живет здесь, в Берлине. У него удивительные проекты.

Через некоторое время появился элегантно одетый мужчина, в костюме, жилетке и с котелком на голове, с рыжими усами. В одной руке он держал трость, а в другой большую папку с бумагами.