Омар Суфи - Светлое будущее

— уф, — успокоился Руфат.

— Теперь о грядущей Второй мировой войне, — медленно произнес Лех и тут замолчал, увидев вытянутое от удивления лицо Руфата. — Ладно, пан… Исмайлов, кажется, так вас зовут. Вам хорошего отдыха… Может, увидимся ещё…

— Приезжайте в Баку, — сказал Руфат растерянным голосом. — В Баку польские архитекторы оставили значительный след… Красивые здания, дома, особняки…

— Я слышал, — улыбнулся Лех. — Как-нибудь, бог даст, приеду.

Руфат, несколько подавленный от неудачного выступления и раздражённый в силу непонимания со стороны коллег, поднялся к себе в номер. Да, никогда он так себя не чувствовал скверно. Чем так задело его выступление о Второй мировой войне? Он понимал, что организаторами конференции были немцы, и это могло сыграть какую-то роль. Например, модератор не желал касаться этой темы. Вместе с тем, в Германии всегда открыто обсуждали последствия нацизма. Что он сказал здесь необычного?

Погоди! Руфат упал в кресло. Его друзья тоже были сконфужены. Они говорили о Второй мировой войне как о какой-то гипотетической? Так говорят о Третьей мировой войне.

Руфат спустился вниз в приёмную гостиницы. Он решил прогуляться и немного развеяться. Внизу была та вчерашняя симпатичная полячка. Она вновь мило улыбнулась. Руфат подошёл к ней и решил спросить:

— Я хотел бы выйти в город, посмотреть памятники…

Девушка достала карту города.

— Пан, у нас в городе очень много исторических памятников.

— Да, я знаю… Меня особенно интересуют памятники, относящиеся ко Второй мировой войне.

Девушка вновь мило улыбнулась:

— У нас войны не было…

— Да, я знаю, что в городе не было разрушений во время войны… но я именно про памятники… например, здесь было еврейское гетто во время войны. Как туда пройти?

— Извините, пан, я, может, не совсем хорошо говорю по-русски… Я не понимаю вас.

«Ага, — подумал Руфат. — Здесь в Польше уже даже запрещено упоминать не только о концлагерях, но даже о гетто… Может, даже о войне… Хотя поляки сильно пострадали от войны. Про свои беды всегда всё пишут. Про других невыгодно говорить».

Руфат вышел из гостиницы и решил немного пройтись пешком. Однако немного моросило, и уже через некоторое время Руфат вынужден был вернуться. Он поднялся к себе в номер. Чувствовал себе он скверно и как-то неспокойно. Все эти вопросы о Второй мировой войне его доконали. И тут он решил позвонить по WhatsApp своему знакомому исследователю из России, Равилю Нигматуллину, татарину по национальности. Равиль был специалистом по Второй мировой войне, и его дедушка провоевал все четыре года с 1941 года до победы в сорок пятом.

— Я в Кракове, — сообщил Руфат. — Чем ты занимаешься сейчас? Как идут твои исследования? Ты мне говорил, что работаешь над очередной книгой по Отечественной войне. Ну как?

— Рад слышать тебя. У меня неприятности в институте… Мне пришлось покинуть… Да ну их, идиотов в институте… Я уезжаю из Москвы… Бросаю науку… Меня друг пригласил работать в правительство Татарстана.

— — Жаль, мне это неприятно слышать. Что станет с твоими исследованиями об Отечественной?

— На фиг это никому не нужно! Отечественная! Прошло уже больше двухсот лет… Наполеон, Кутузов… Все пошли вон!

Руфат вновь, уже в который раз сегодня, был в растерянности. Он немного поговорил и дал отбой. Опять разболелась сильно голова. Господи! Надо было купить в городе таблетки от головной боли. Теперь уже, наверно, всё закрыто.

Тут Руфат вспомнил, что таблетки вчера оказались эффективны. Он спустился вниз и в фойе обнаружил того молодого парня, который был на дежурстве вчера. Видно, в определённое время вечером он сменяет ту красивую полячку. Руфат подошёл и, улыбаясь, попросил на ломаном английском лекарства от головной боли. Молодой парень уже без колебания потянулся вниз и вытащил коробку. Когда тот хотел оторвать от конвалюты две таблетки, Руфат остановил его и жестом указал на всю коробку. Бог знает, может опять разболится голова. Заплатив, он поднялся в номер, выпил лекарство и уже через несколько минут уснул.

Глава третья

Утром за гостями конференции заехал мини-автобус, и Руфат вместе с несколькими другими делегатами уехал в аэропорт. Теперь ему предстоял полёт во Франкфурт, а уже оттуда в Баку. После полёта из Кракова у него было несколько часов в аэропорту Франкфурта, и он слонялся по транзитному терминалу. Жена попросила кое-что купить из косметики, а также некоторые лекарства. В Баку обычно немецкие товары стоили гораздо дороже, к тому же жена Руфата считала, что всё лучшее и качественное производится в Германии. Даже французскую косметику, как она считала, надо покупать в Германии или, по крайней мере, в Западной Европе. В принципе, Руфат читал, что товары в западных странах Евросоюза лучше, чем те же аналогичные наименования в восточной части. Руфат в связи с этим вспоминал, как раньше, во времена Советского Союза, в Баку его родителям, если те ездили в Москву, знакомые заказывали продукты и товары из столицы, которая, несомненно, была лучше обеспечена, чем другие города страны.