Вера Морозова - Женщины революции

Такой и запомнил её, такой и берёг в своём сердце. Жить в Смоленске оказалось трудно. Квартиру сняли на Петропавловской улице. Полуподвал при городской больнице. Василий Семёнович устроился фельдшером. Платили гроши. Уроков Марии Петровне достать не удалось ввиду политической неблагонадёжности. Но всего тяжелее надзор полиции. Постоянный. Ежечасный.

Теперь они в Саратове. Удалось достигнуть определённого положения: служба в земской управе, литературная известность. А покоя нет. Мария Петровна член комитета РСДРП, в её руках связи, явки, транспортировка нелегальной литературы. Конечно, о многом она не говорит, но он догадывается… И отсюда вечный страх: потерять жену — потерять жизнь!

От раздумий Василия Семёновича отвлёк звонок. Взглянул на часы. Три. Кто в такой поздний час?! Сердце заколотилось, выступил липкий, холодный пот. Он подошёл к окну. Сквозь ставни ничего не смог разглядеть. Но услышал, как по мокрому от дождя листу прошуршала пролётка, осторожное покашливание. Ясно, что у парадного притаились люди. Мария Петровна, накинув шаль на ночную рубаху, прошла в детскую. Под шалью нарядная кукла и свёрток.

Звонок дрожал от яростного напряжения. Проснулась кухарка. Полураздетая, заглянула в кабинет, испуганно крестясь!

— Марфуша! Откройте дверь… Узнайте, кому понадобилось ломиться ночью! — проговорила Мария Петровна, отсчитывая в рюмку сердечные капли Василию Семёновичу. — Ты полежи на диване… Обойдётся!

Василий Семёнович глядел на неё тоскующими глазами. Боже! А если не обойдётся! Если её увезут?! Что будет с девочками?! Что будет с ним?!

— Обыск, Мария Петровна! — простонала кухарка.

Василий Семёнович замер. Ждал. Дверь распахнулась, и жандармский ротмистр, похрустывая ремнями, переступил порог.

— По постановлению полицеймейстера вынужден произвести обыск. — Ротмистр поднёс руку к козырьку фуражки.

— Покажите ордер, — потребовала Мария Петровна, кутаясь в шаль. — . Болен муж… Вы явились в три часа ночи…

Мария Петровна уложила мужа на диван, сделала холодный компресс на сердце. Решительно поднялась и пошла мимо оторопевшего ротмистра. Вернулась скоро, в капоте и кружевном чепце, с забранными волосами. Ротмистр нерешительно переминался. Действительно, обыски в доме Голубевых участились. Человек уважаемый, семейный. Поговаривают, правда, что всё зло в жене…

— Приступайте! Но прошу помнить: муж сердечник, а рядом детская. Девочки могут испугаться ночного переполоха, — заметила Мария Петровна.

Ротмистр пожал плечами, коротко бросил:

— Начинайте! Прежде всего кабинет!

На середину комнаты ротмистр выставил стул, положил шинель. Осмотрелся. Три книжных шкафа. Хватит перебирать до утра. Книги брал неохотно. Немецкие… Английские… Французские… Энциклопедия Брокгауза… Справочники… Земские сборники… В большинстве книг закладки, выписки, подчёркнутые абзацы. Брови ротмистра удивлённо взлетели вверх. Бельтов, «Французская драматическая литература и французская живопись XVIII века с точки зрения социологии».

— Бельтов?! — осторожно спросил ротмистр. — Бельтов…

Сердце Василия Семёновича дрогнуло. Бельтов — псевдоним Плеханова. Хранение запрещённой литературы! Как это он недоглядел! Да в корешок ещё заделал прокламацию о Балмашеве.

— Бельтов — известный исследователь в области искусства и религии. Книги его имеют широкое обращение среди интеллигентов, — вступилась Мария Петровна. — Ты взял из библиотеки народной аудитории? Знаю, наверняка просрочил. Нужно утром вернуть.

Ротмистр повертел книгу, угрюмо поставил на полку. Василий Семёнович облегчённо вздохнул. Пронесло! И опять руки ротмистра перебирали в шкафу. Росла на полу гора книг. Мария Петровна не выдержала:

— Может быть, целесообразнее ставить просмотренное книги на прежнее место… Вы же образованный человек и знаете, как трудно приводить библиотеку в порядок. Василий Семёнович педант!

Ротмистр кивнул. Городовые начали рассовывать книги по полкам. Ставили косо, переворачивая корешки и путая авторов. Василий Семёнович морщился, Мария Петровна презрительно щурила глаза. Обыск продолжался. Выдвинули ящик письменного стола.

— Ради бога! Осторожнее — мои записи… Тезисы… Я потом год не разберусь. Статьи по земским вопросам. — Василий Семёнович умолял.

Ротмистр захлопнул крышку. От удара выпал ключ, звякнул об пол. Ротмистр поднялся, хрустнул пальцами. С кабинетом закончено. Нужно переходить в детскую комнату. Василий Семёнович приподнялся на локтях. Жандармы в детскую! Разбудят Лёлю и Катю! Испугают! Мария Петровна стояла с серым лицом. Не вытерпела, шагнула наперерез.