Эмилио Сальгари: Два тигра

Время от времени на берегах, от которых словно несло лихорадкой, можно было увидеть жителей, занятых добычей соли в специально сделанных для этой цели квадратных глинистых водоемах. Это были люди из племени молангов, голые, тощие, как скелеты, почти поголовно больные и больше похожие на детей, чем на мужчин, настолько они были хилые и низкорослые.

С каждой милей, которую покрывал парусник, жизнь на реке становилась все оживленнее. Вверх и вниз по воде двигалось все больше барж и лодок с товарами, встречались и паровые суда, которые дымили и гудками издали оповещали о своем присутствии.

Ближе к шести Янес и Сандокан, которые стояли на баке, уже могли разглядеть в туманной дали верхушки пагод и крыши Черного города, как называли Калькутту, и внушительные бастионы прилегавшего к ней форта Вильям. По правому берегу все чаще появлялись изящные бенгали, небольшие дворцы, выстроенные в характерном для этих мест смешанном англо-индийском стиле, окруженные садами с купами бананов и кокосовых пальм.

Сандокан приказал поднять на главной мачте флаг Момпрачема, где на красном фоне красовалась голова тигра с широко раскрытой пастью, а большей части экипажа велел спрятаться в кубрике. Пушки на корме и на носу накрыли от чужих глаз брезентом.

— Неужели Каммамури нас не встретит? — встревоженно спрашивал он Янеса, стоявшего рядом со своей вечной сигаретой во рту. Но тот как раз поднял руку, указывая на шлюпку, двигавшуюся навстречу им.

— Вон он, верный слуга Тремаль-Найка!

Сандокан последовал взглядом за его рукой и увидел маленькое, но изящное суденышко, с шестью гребцами и рулевым, украшенное резной головой слона на носу. Шлюпка уверенно маневрировала среди многочисленных судов и суденышек, буквально загромождавших здесь реку. На корме у нее плескался точно такой же, как у них, красный флаг с головой тигра. Заметив шлюпку, Янес сразу же отдал приказ бросить якорь.

— Ты видишь его? — спросил он радостно.

— Глаза Тигра Малайзии еще не ослабели, — ответил ему Сандокан. — Да, это он. Он сидит на руле. Спускайте трап. Сейчас мы узнаем от него все подробности.

Шлюпка быстро подошла и пришвартовалась к «Марианне» с правого борта, где был заранее спущен трап. Пока гребцы вынимали весла и привязывали лодку, рулевой проворно, как обезьяна, вскарабкался по трапу и ступил на палубу.

— Ах, господин Сандокан! Господин Янес! Какое счастье снова увидеть вас! — восклицал он взволнованно.

Это был смуглый индиец лет тридцати или тридцати двух, довольно высокий, крепкотелый, в отличие от других бенгальцев, которые обычно бывают худыми, с бронзовым от загара лицом, которое особенно выделялось на фоне белого одеяния, а подвески в ушах придавали ему изящный, но несколько экзотический вид.

Сандокан сжал руку, протянутую индийцем, и заключил его в объятия.

— Ты здесь, на моей груди, дружище!

— Ах! Господин! — воскликнул индиец прерывающимся от волнения голосом.

Янес, более сдержанный, не столь экспансивный, лишь крепко от всей души пожал ему руку.

— Что с Тремаль-Найком? — спросил Сандокан с беспокойством.

— Ах! Господин! — горестно сказал индеец. — Боюсь, мой хозяин сходит с ума! Эти мерзавцы причинили ему страшное горе.

— Ты нам скоро расскажешь все это, — перебил его Янес. — А пока укажи, где встать на якорь?

— Только не на виду, — сказал Каммамури. — Туги наблюдают за нами. Эти негодяи не должны знать о вашем приезде.

— Тогда мы поднимемся вверх по реке до места, которое ты укажешь.

— По ту сторону форта Вильям, перед отмелью. Мои матросы отведут вас туда.

— Но когда мы увидим Тремаль-Найка? — нетерпеливо спросил Сандокан.

— После полуночи, когда город уснет. Нужна предельная осторожность.

— Твоим людям можно доверять?

— Да, они опытные моряки.

— Пусть они поднимутся на борт и возьмут на себя управление судном, а сам приходи в мою каюту. Я хочу знать обо всем, что здесь у вас произошло.

Каммамури свистком позвал на палубу своих людей, обменялся с ними несколькими словами и сразу же последовал за Сандоканом и Янесом в их салон на корме.

Если «Марианна» была великолепна снаружи, то салон на корме представлял собой еще более блестящее зрелище. Стоило переступить порог, как сразу же бросалось в глаза, что владелец не пожалел денег и на внутреннюю отделку и убранство своего судна.

Этот салон, куда вошли трое мужчин, занимал значительную часть палубной надстройки. Его стены и пол из самых дорогих пород дерева были увешаны и устланы роскошными китайскими коврами из красного шелка с золотом, украшены разнообразным оружием, развешанным в изысканном беспорядке. Тут были и малайские ножи-криссы со змееобразным лезвием, и тяжелые паранги даяков, мерцающие синеватой сталью, и длинноствольные пистолеты, украшенные затейливыми арабесками, с рукоятками из перламутра, и редкие индийские карабины, и даже боевые трубки диких малайских племен, стрелявшие отравленными стрелами.