Рафаэль Сабатини - Врата судьбы

Капитан Гейнор задумался. На лице его была все та же маска вежливого участия, а сердце преисполнилось еще большего презрения. Неужели его величество надеется на таких людей? Ему вспомнились лестные слова принца о верном стороннике. «Лорд Понсфорт — человек влиятельный и заслуживающий доверия, — говорил принц. — Он предан нашему делу душой и телом и отдаст ради него все до последнего пенни». Как же заблуждался августейший мечтатель! Перед капитаном Гейнором стоял сейчас подлинный Понсфорт — разорившийся игрок, хнычущий из-за проигрыша.

— И все же, — задумчиво произнес капитан, — одно обстоятельство вы упустили из виду...

Понсфорт бросил на него быстрый взгляд, слегка нахмурив черные брови.

— Если осталось что-то, способное принести деньги, заклинаю вас, не тяните с ответом, капитан Гейнор! сказал лорд Понсфорт, вежливо улыбаясь.

— Думаю, осталось, — ответил капитан. — Милорд, вы позабыли о мисс Холлинстоун.

Брови его светлости сошлись на переносице, на лице промелькнуло выражение высокомерия и вызова. Капитан Гейнор тем временем пояснил:

— О вашей помолвке с Дамарис Холлинстоун знает весь свет. Говорят, она — одна из самых богатых наследниц в Англии, что ее состояние огромно. При такой перспективе, сэр, ваши кредиторы, разумеется...

Злой смех хозяина оборвал его рассуждения:

— Вы, очевидно, никогда не имели дела с иудиным племенем, сэр, — с горечью молвил милорд. — Да будет вам известно, я обращался к ее опекуну и в ответ получил замаскированную иронию. Все было проделано с откровенной наглостью. Вы не знаете евреев. Вы не знаете, что подоплека всех их дел — ненависть к христианам. Евреи вампиры по духу. Шекспир прекрасно понимал их природу, создавая образ Шейлока.

— Однако, возможно, христиане и не заслуживают лучшего отношения с их стороны, — заметил капитан.

Замечание было столь радикально, что подрывало основы мировосприятия Понсфорта. Он не мог прийти в себя от изумления. Но постепенно собственные невзгоды снова завладели его мыслями и отбили охоту оспаривать безумные речи гостя.

— Вы игрок, капитан Гейнор, а все игроки рано или поздно попадают в такое положение, в какое попал я, — заметил он. — Позвольте мне дать вам совет по части искусства добывания денег. Это все, что я могу сейчас. Старайтесь получить сумму вдвое большую, чем сможете когда —либо вернуть. Тогда ваши кредиторы, радея о своей выгоде, пойдут на все. Они отнесутся к вам бережно, станут любовно пестовать вас: ни одна мать так не опекает ребенка, делающего первые шаги. Если бы кто-нибудь своевременно дал мне такой совет и я последовал ему, не оказался бы я сейчас в такой переделке. Узнай кредиторы о моей предстоящей женитьбе, деньги потекли бы ко мне рекой, ведь она гарантировала бы выплату долга. Но я, сэр, совершил ошибку и занял лишь сумму, в которую оценивается мое состояние. Мой главный кредитор, испанский еврей, некто Исраэль Суарес — злобный негодяй. Он сказочно богат, но не ведает жалости. Кажется, он испытывает сатанинскую радость, мучая и разоряя таких, как я. Каюсь, капитан Гейнор, я унизился до мольбы. Я заклинал Суареса, — теперь я вспоминают об этом со стыдом, — дать мне взаймы, имея в виду мой будущий брак, или хотя бы отсрочить уплату долга до свадьбы. Наглый пес — ростовщик отвечал на мольбы издевательскими насмешками. Он скупил мои закладные на имущество, подлежащее отчуждению. Они почти покрывают мой долг. Остальное он компенсирует за счет процентов на владения, не подлежащие отчуждению, пока я буду гнить в долговой тюрьме. Он мне откровенно признался: коль скоро он вернет свое, ему нет смысла рисковать. И вот завтра... — Милорд вскинул руки и стеная опустился на стул.

Капитан Гейнор кое-что понял, но промолчал. Да и что он мог сказать? Он посмотрел на окна, светившиеся опалом, и снова подумал, что пора уходить, недоумевая, почему лорд Понсфорт избрал для своих излияний именно его. Вероятно, выбор был случайным: другие гости ушли, а он задержался.

В последующих словах его светлости содержался ответ на незаданный вопрос.

— Если бы я воздержался от игры сегодня ночью, — начал он тихим нетвердым голосом, нервно теребя карту, поднятую с пола, — все бы обошлось. Получив вексель к оплате, я мог бы временно удовлетворить требования мерзкого стервятника Суареса. Я выиграл бы время и мог бы рассчитывать на благоприятный исход. Деньги мои вложены в торговлю, я имею возможность вернуть их с лихвой. Но для этого нужно время — время и деньги, которые я проиграл. Я держал их для выкупа, но проклятые карты... — не закончив фразы, лорд Понсфорт разразился ругательствами.