Конн Иггульден - Троица

– Охолонь! Выкуп даю! – провопил Солсбери, вбирая глазами каждый волос, каждую царапину этого дикоглазого вепря.

К неимоверному облегчению, тот отошел на шаг и встал, отдуваясь и опираясь на длинную рукоять топора. Со своего пленника при этом он не спускал глаз. Но тут, едва граф открыл рот, чтобы что-то сказать, на него прыгнул какой-то молодой скотт, и Солсбери головокружительно полетел в бездонную темноту.

Йорк услышал лошадь прежде, чем увидел. Его собственный конь продирался сквозь непроезжий лес, а от петляющих звериных тропок коня удерживала рука седока, не давая животному выбиваться из строя. Заслышав мягкий стук копыт, Йорк натянул поводья и с обмершим сердцем узнал лошадь своего друга, ошалелую и уже израненную обо все тернии и сучья, о которые она задевала. Как пройти через сплошной строй людей, испуганное животное не знало, а когда пехотинцы подняли щиты, то затормозило и с жалобным ржанием заметалось вдоль строя, взбрыкивая копытами.

– Пропустить! – выкрикнул, наддавая, Йорк. – До них уже, должно быть, недалеко.

Частично углядев протоптанную лошадью тропу, он попытался поехать по ней в обратную сторону, хотя та так немилосердно виляла и шарахалась из стороны в сторону, что сделать это было почти невозможно. В этот момент Йорку показалось, что впереди слышен какой-то шум, и он остерегающе поднял руку, держа ее, пока его жест не увидели и не повторили капитаны, остановив ряды людей.

Лес погрузился в безмолвие: все звери и птицы уже давно убежали и улетели от неспокойного человеческого присутствия. Йорк изогнулся, угадывая нужное направление, и тогда различил звуки движущихся людей; перекличку врагов в его лесу. На его земле.

Он молча указал на источник звуков, и тогда его люди снова двинулись вперед. А сделав это, увидели, что лес впереди движется. Вернее, движется не он, а цепи ратников, растянувшиеся вширь, насколько хватает глаз. Одновременно оказались замечены и ряды Йорка. Грозный вой поднялся с обеих сторон. Йорк поднял щит и скинул забрало, поднимая меч для первого удара.

Две рати сошлись. Для маневров и перестроений здесь не было места: один ряд тяжко сшибался с другим, и каждая смерть была потным, натужно сипящим умерщвлением, в такой тесной близости, что убийца и жертва вдыхали один и тот же воздух и брызгали друг на друга своей жаркой кровью. Йорк рубил любого, до кого только мог дотянуться, с ужасающим толком используя рост своего коня и длинный острый меч. Вместе с тем между каждым ударом он успевал оглядываться и видел постепенно сближающийся с флангов строй вражеских солдат. Да, его с обеих сторон обжимала превосходящая сила. Йорк издал горестный крик по Солсбери, но выбора у него не оставалось.

– Всем отходить, держа порядок! – выкрикнул он. – Стоим к ним лицом, но отступаем к замку!

Приказ он повторил еще раз, и сейчас его во весь голос прокричали капитаны, уже пятясь назад. Задача была не из легких, а из них некоторые были обыкновенными лондонскими парнями, наспех обученными, да к тому же ошеломленными жестокостью, к которой не были привычны.

Расслышали этот приказ и ратники неприятеля, тотчас усилив натиск. Йорк скрипнул зубами: кое-кто из них был в сине-желтых сюркотах. Люди Перси, пришедшие рассчитаться за всех своих утраченных хозяев. Своего коня Йорк направлял кругами – дюжина шагов и снова оборот, лицом к тем, кто напирал. Сколько отсюда до замка и в какой он вообще стороне, с уверенностью сказать было сложно. Каждый шаг давался с трудом – под рубящими взмахами дикоглазых орущих топорщиков, под хлесткими ударами мечей, что валили людей, как колосья при жатве. Отступая, солдаты Йорка запинались, падали, неловко поднимались и пытались создать стену из щитов, но при этом вынуждены были глядеть себе под ноги: нет ли там валежин или корневищ. А еще их невольно тянуло к середине, где была надежда спастись числом, но из-за этого редели фланги, и оставшиеся там безжалостно срезались. Как колосья при жатве.

На очередном круге Йорк заметил забрезживший впереди просвет и взмолился, чтобы это оказалась не просто лесная опушка. Перекрестившись, он громовым голосом приказал:

– Эй, все! Бежать и перестраиваться на том открытом месте!

Люди уже и без того перли туда; оставалось лишь поспевать впереди. Конь прыгал, подминая кусты, и наконец вынес седока под зимнее солнце и ветер. Йорк не ошибся. Впереди лежал Сандаловый замок, а на простор из лесного плена вырывались тысячи человек, спешно строясь на равнине в ряды. Многие, используя секунды передышки, пытались отдышаться, уперев руки в колени.