Роберт Маккаммон - Всадник авангарда

Мэтью увидел по левому борту Устричный остров.

А за ним — Нью-Йорк! Лес мачту Большого Причала, и проглядывающие между ним здания — дома и магазины, таверны и склады. Там идет будничная жизнь людей, которые ему дороги. Там ждет его собственная жизнь, обновленная, неясная пока.

Он был теперь капитаном своего судна и поступил так, как советовал Фалько. За время перехода Мэтью очень старался выбросить за борт корабля своей души все, что причиняло страдание, сожаление и горе, и что он все равно не мог изменить.

Излив Берри свои душевные терзания тогда, на палубе, в тишине под луной и звездами, он и для себя многое открыл — как сильно доверяет ей, как она дорога ему. И все же…

Где-то в океане стережет акула.

Она не знает ни секунды покоя. Она мыслит, планирует, выжидает, а потом… потом, рано или поздно, она перестанет кружить и нападет. На Берри? На кого-то еще, кто связан с Мэтью?

Неизвестно. Зато не подлежит сомнению, что профессор Фелл ничего и никогда не забывает. Мэтью с профессором еще не закончили свою игру, и профессор наверняка не отступится от своих планов.

К «Летунье» устремилась стайка шлюпок. На одной из них, конечно, прибудет начальник порта или его представитель — выяснить, откуда идет судно и что везет на борту. Через какое-то время, словно круги от брошенного в воду камня, по городу пойдут слухи, что после почти двухмесячного отсутствия вернулись Мэтью Корбетт и Берри Григсби. Лиллехорн и лорд Корнбери захотят услышать всю историю целиком. Хадсон Грейтхауз тоже.

Мэтью решил, что пришло время честно выложить людям все, как есть. Но зайти так далеко, чтобы разрешить Мармадьюку напечатать его историю в «Уховертке»? Мэтью очень сильно сомневался в целесообразности этой затеи.

Минкс Каттер подошла к релингу, где уже стояли Мэтью и Берри. Она была в добром здравии и утром тщательно отскребалась возле рукомойника. Нож Арии Чилени оставил у нее на лбу настолько тонкий шрам, что его вряд ли стоило замечать. По дороге Минкс тоже привела нервы в порядок и завоевала восхищение всего экипажа, продемонстрировав свое умение метать ножи. Особенно, когда капитан Фалько вызвался встать возле переборки и позволил Минкс нарисовать ножами его контур. Номер прошел на ура у всех, кроме Шафран, которой не улыбалась перспектива поднимать ребенка в одиночку.

Капитану было уплачено триста фунтов золотыми монетами, как договаривались. Однако Фалько объявил, что Мэтью, Минкс, Берри и Зед, как члены экипажа, имеют право на свою долю вознаграждения, каковая будет выплачена по прибытии в Нью-Йорк. И вот сейчас они почти причалили, буксирные шлюпки уже подошли к кораблю и приняли концы. Очень скоро гребцы введут судно в гавань и потащат к причалу. Вот спустили веревочный трап, и на палубу поднялся не кто иной, как новый помощник начальника порта, отлично разбирающийся в кораблях и их грузах, создавший себе репутацию столь бдительного человека, что ни один враг Нью-Йорка не мог проскользнуть мимо него незамеченным.

— Господи Боже! Это призрак или что? — воскликнул старый Хупер Гиллеспи, в новом костюме ставший несколько более презентабельным, несмотря на всклокоченные волосы. Тут он увидел Берри, и глаза его полезли на лоб. — Два призрака? Я что, сплю наяву?

— Не спите, — ответил Мэтью, сообразив, что призрак Устричного острова стоит за несколько футов от него. По случаю прибытия в Нью-Йорк Зед побрился, а так как в рейсе он работал за троих и ел тоже за троих, то выглядел таким же могучим великаном, как раньше. — Мы с мисс Григсби рады прибыть домой.

— А где вас носило? Тут все с ума посходили, пытаясь понять!

— Да, естественно. — Мэтью улыбнулся, сощурился на солнце, почесал бороду, которая вскоре исчезнет под взмахами новой бритвы.

— Мы, можно сказать, были в раю — как представляет его себе некий джентльмен.

— Чё? Смысла даже на куриную голову не хватит! Ты старого Хупера подъелдыкиваешь, да? Ну точно, подъелдыкиваешь!

— Это типичный житель Нью-Йорка? — спросил Фалько с трубкой в зубах, пододвигаясь ближе к Мэтью.

— Нет, — признался Мэтью. — Он куда разумнее большинства.

Надежную и легкую «Летунью» повели в гавань. Мэтью ощущал земные ароматы весны. Воздух был теплый и свежий, холмы Нью-Джерси к северу от города окрасились в белое, фиолетовое, розовое и зеленое — обзавелись новыми бутонами и свежей листвой. К тому моменту, когда корабль ввели в гавань, причалили и привязали, Хупер Гиллеспи уже всем, похоже, рассказал о прибытии Мэтью и Берри — поскольку на причале собралась приличного размера толпа, и народ продолжал прибывать. Конечно, при появлении большого корабля всегда собиралась толпа уличных музыкантов, лицедеев и разносчиков, но было ясно, что сегодня народ сюда привлекли имена Корбетта и Григсби.