С. Моргенштерн - Принцесса-невеста

Вверх и назад, вверх и назад, восемнадцать кругов, и, закончив, я вишу у глубокого края, тяжело дыша, и тут подплывает эта старлетка. Она тоже хватается за бортик бассейна, может, в целых шести дюймах от меня, её волосы все мокрые и блестят, а тело под водой, но я точно знаю, что оно там, и она говорит (это произошло на самом деле):

– Извините, но вы не Уильям Голдман, который написал «Парни и девушки вместе»? Это вроде как моя любимая книга в мире.

Я сжимаю бортик и киваю; не помню, что именно я сказал. (Ложь: я точно помню, что я сказал, но это было так глупо, что я не могу этого написать; боже правый, мне сорок лет. «Голдман, да, Голдман, я Голдман.» Я произнес это как-то одним словом, так что трудно сказать, на каком языке, по её представлениям, я ей ответил.)

– Я Сэнди Стерлинг, – сказала она. – Привет.

– Привет, Сэнди Стерлинг, – ответил я довольно вежливо, по крайней мере для себя; если бы подобная ситуация повторилась, я сказал бы то же самое.

Тут меня вызвали по громкоговорителю. «Зануки никак не оставят меня в покое», – говорю я, она смеётся, и я спешу к телефону, думая, было ли сказанное мною вправду так остроумно, и, дойдя до телефона, решаю, что было, и говорю в трубку: «Остроумно». Не «алло». Не «Билл Голдман». "Остроумно", – говорю я.

– Ты сказал «остроумно», Уилли? – Это Хелен.

– Я на обсуждении сценария, и сегодня за ужином у нас переговоры. Зачем ты звонишь во время обеда?

– Враждебно, враждебно.

Никогда не спорьте со своей женой насчет враждебности, если она – аккредитованный фрейдист.

– Просто они сводят меня с ума своими идеями по поводу этого сценария. В чём дело?

– Ничего, пожалуй, кроме того, что Моргенштерн больше не издается. У Даблдея его тоже нет, я узнавала. Из твоих слов я подумала, что это что-то важное, и решила дать тебе знать, что Джейсону придется удовольствоваться своим отлично подходящим к случаю велосипедом с десятью скоростями.

– Неважно, – сказал я. Сэнди Стерлинг улыбалась. У глубокого края. Глядя прямо на меня. – Всё равно спасибо. – Я уже собрался повесить трубку, но затем сказал: – Раз уж ты зашла так далеко, позвони Аргоси на Пятьдесят девятой улице. Они специализируются на снятых с печати книгах.

– Аргоси. Пятьдесят девятая. Поняла. Поговорим за ужином. – И положила трубку.

Не сказав: «И никаких старлеток». Она заканчивает каждый разговор этими словами, а сейчас не сделала этого. Может, я как-то выдал себя голосом? Хелен бывает пугающе проницательной, она же психиатр и всё такое. Вина, словно пудинг, начала кипеть на задней конфорке моего сознания.

Я вернулся в свой шезлонг. Один.

Сэнди Стерлинг проплыла несколько кругов. Я взял «Нью-Йорк Таймс». Почувствовал поблизости определенное количество сексуального напряжения.

– Закончил плавать? – спросила она. Я положил газету. Теперь она находилась у края бассейна, ближайшего к моему шезлонгу.

Я кивнул, глядя на неё.

– Кто из Зануков, Дик или Дэррил?

– Это была моя жена, – сказал я. Сделав ударение на последнем слове.

Её это нисколько не побеспокоило. Она вылезла из бассейна и легла в соседний шезлонг. Тяжёлые, но словно отлитые из золота груди. Если вы любите такие, вам понравится Сэнди Стерлинг. Я люблю такие.

– Ты здесь из-за Левина, верно? «Степфордские жены»?

– Я пишу сценарий.

– Мне очень нравится эта книга. Это вроде как моя любимая книга в мире. Я бы очень хотела сняться в таком фильме, и чтобы ты был сценаристом. Я готова на что угодно ради подобной роли.

Вот оно что. Она решила выложить всё прямо.

Естественно, я быстро просветил её.

– Слушай, – сказал я, – я не занимаюсь подобным. Если бы занимался, я бы согласился, потому что ты просто красавица, это бесспорно, и я желаю тебе счастья, но жизнь и без этого слишком сложна.

Так я собирался ответить ей. Но потом я подумал, подожди-ка секундочку, разве есть закон, обязывающий тебя быть святошей киноиндустрии? Я работал с людьми, которые составляют картотеки подобных случаев. (Правда; спросите Джойс Абер.)

– Ты много снималась в кино? – услышал я свой вопрос. Мне было и впрям интересно узнать ответ.

– Ничего такого, что расширило бы мои возможности, понимаешь, о чём я?

– Мистер Голдман?

Я поднял глаза. Это был помощник спасателя.

– Снова вам. – Он передал мне телефон.

– Уилли? – Услышал я свою жену, и тут же меня охватили дурные предчувствия.

– Да, Хелен?

– У тебя странный голос.

– Что случилось, Хелен?