Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

СТРАНИЦА ПЕРВАЯ

Я была бедна и несчастна, хотя и происхожу по прямой линии от Генриха Второго де Валуа, короля Франции.

Генрих Второй даровал своему сыну, рожденному от благородной девицы Николь де Савиньи, титул барона де Сен-Реми и поместья Фонтетт, Шателье, Ноэз, Бовуар. Я родилась в поместье Фонтетт, но дела наши находились в весьма плачевном состоянии, и вскоре все, завещанное нашему роду королем, уплыло от нас.

Супруг мой граф Николя де ла Мотт служил простым жандармом, не располагая даже сколько-нибудь приличным жильем. Я же вынуждена была жить в Париже, — все время приходилось подавать разного рода прошения.

Я надеялась, что хоть кто-нибудь обратит внимание на нищенское существование представительницы королевского рода де Валуа.

Сначала я снимала жалкую лачугу, но затем кардинал де Роган, епископ страсбургский, вняв моему ужасному положению, поселил меня в своем пустовавшем домике на Сен Клод.

Весь Париж твердил, что я являюсь любовницею кардинала, но это гнуснейшая выдумка, совершенно ничего не имеющая под собою. Де Роган принимал в моей судьбе живейшее участие из чистого человеколюбия. Признательность моя кардиналу была безмерна, но только я не представляла, как же мне отблагодарить его преосвященство. И вот представился совершенно неожиданный случай.

Сад и галерея дворца Пале-Рояль пользовались в то время среди парижан какой-то исключительной, неслыханной популярностью.

Пале-Рояль — это маленький город. Нет, это целое государство.

В саду дворца в три часа дня гулял, можно сказать, весь веселящийся Париж. И вот весною 1784-го года на одной из таких прогулок я познакомилась с Николь Леге, модисткой и дочерью инвалида.

Собственно, в Николь не было ничего замечательного, кроме одной особенности: сия модистка как две капли воды была похожа на королеву Марию-Антуанетту. И я поначалу даже решила, что передо мною переодетая королева, но вульгарность манер Николь Леге разрушила все сомнения.

Вечером я написала письмо в Лион к графу Калиостро и поведала о неожиданном знакомстве.

Потом, по прибытии в Париж, Калиостро стал моим соседом. Он поселился в Маре, сняв особняк на Сен-Клод.

Калиостро являлся большим другом кардинала Луи де Рогана (именно кардинал и пригласил его во Францию) и вообще, как мне казалось в ту пору, был совершенно замечательной личностью: умница и чародей, предсказатель будущего, создатель чудодейственного эликсира, магистр тайных наук.

Я просто обожала получать от Калиостро советы, впрочем, как и кардинал де Роган, что привело к последствиям поистине ужасающим.

Калиостро срочно вызвал меня письмом в Лион. Выслушав в подробностях мой рассказ о Николь Леге, он радостно улыбнулся и загадочно заметил:

«Вот теперь графиня, у вас, наконец, появляется шанс отблагодарить кардинала».

«Что вы имеете в виду, граф?» — изумленно спросила я.

«Графиня, неужели вам не ясно?»

Я отрицательно мотнула головой.

Калиостро рассмеялся и сказал:

«Но вы ведь знаете, что у кардинала есть странная блажь: он влюблен в королеву?»

Я кивнула. Калиостро тем временем продолжал:

«Вы ведь согласны со мною, графиня, что это чистейшая блажь, что у милейшего кардинала нет совершенно никаких шансов стать любовником королевы?»

Я опять же кивнула, а Калиостро между тем продолжал:

«Что же делать, графиня? Кардинал-то страдает и сильно страдает».

Я в полнейшей растерянности молчала.

«А мы ведь можем помочь ему», — заметил граф. Но растерянность моя только увеличилась.

«Как, графиня, неужели вы не догадываетесь?» — воскликнул Калиостро.

Я отрицательно мотнула головой.

«Слушайте же внимательно», — сказал Калиостро: «Появился способ успокоить кардинала. Наш дружеский долг повелевает нам прибегнуть к небольшому обману, дабы можно было ублажить де Рогана. Приоденьте вашу модистку (впрочем, наряд я достану) и устройте с нею встречу кардинала. Де Роган и не догадается, что перед ним не королева. Так мы осчастливим нашего бедного друга. А так хочется его успокоить».

Затея была дерзкая, но весьма заманчивая. Я, не раздумывая, согласилась. Очень уж хотелось отплатить кардиналу добром.

И потом, его преосвященство так доверчив. Он убежден, что я и в самом деле чрезвычайно близка к королеве. И вот появился шанс, что можно будет продлить загоревшиеся у кардинала надежды.