Алексей Витаков - Проклятие красной стены

Мы не воспеваем роскошь, не накапливаем скарб, не меряемся отросшими животами. Хотя так же, как все, любим тепло наших юрт и счастливые лица наших детей. Побеждает всегда тот, в ком не поселился раб. Тот, кто не перестал заботиться о духе, хотя и полюбил вещи, необходимые и полезные в быту. Народы, не устоявшие перед соблазном роскоши, исчезают. Время и беспощадный ветер перетирают их в прах, в пыль. То же самое происходит с богатствами, которыми так дорожили эти люди. Монголы дали возможность многим племенам, погребенным под толщами вещей, родиться заново, возникнуть и утвердиться на земле.

Мужчины должны время от времени брать в руки оружие и вспоминать, что появились на свет не в юбке. Женщины рожают воинов, готовых в любой момент показать силу, смекалку, ловкость, инженерную мысль. Ведь если осаждают твой город, используя новейшую технику, значит, ты тоже должен защититься передовым оружием, а его нужно изготовить. Женщины рожают зодчих, которые строят не пробиваемые таранами стены кремлей, красивые храмы для своих богов, теплые дома для своих семей. Женщины рожают ремесленников, которые делают крепкие доспехи, надежные клинки, шьют одежду, пригодную в зной и в холод. А еще певцов, хотя последних лично я не очень люблю. Поэтому женское сердце всегда любит победителя, а разум еще какое-то время продолжает ненавидеть.

Китаец говорит, что у меня больные почки. Я не знаю, как болят почки, но каждую осень ощущаю боль в семенниках. Это камни. Они шевелятся, приходят в движение и с дикими резями вырываются наружу. Камни появились не просто так. Я перестал быть человеком, способным произвести на свет потомство. Или просто перестал быть. Война превратила мое нутро в камни. И вместо силы рода теперь они живут во мне. Так я думаю. И каждую осень, перед началом очередного похода, чувствую адскую боль. Она заставляет меня думать о тех, кого я должен лишить жизни, о неродившихся, о живущих, о мечтающих продлить свой род. Даже сплю уже много лет, скрестив ноги, уткнувшись лицом, словно в стену, в тепло, идущее от походного огня. Завидую тем, кто может спокойно лежать на боку или на спине. Завидую тем, у кого есть дети.

Государство — это средоточие мира отдельно взятого человека. Государство быстро зачахнет и умрет, если не появятся новые поколения. Превратится в кучку золы и праха, который потом разметет ветер. У меня нет детей, поэтому так нещадно болят семенники. А почки — всего лишь следствие.

Очень хочу, чтобы смоляне не вложили мечи в ножны, а выставили против меня своего вождя. Тогда по крайней мере я буду знать, что имею дело не с рабами. И рабская доля — не для них. Здоровый народ всегда жаль уничтожать, жаль разрушать его творения. Я, младший темник, джихангир полутумена, буду просить перед ханом и Вечным Синим Небом за вас, смоляне. Просить и завидовать вам, потому что есть среди вас голяты. Империя, созданная великим Чингисханом, скоро рухнет. Монголы завоевали Китай и заменили степной дух хитроумными мозгами. Разрушили Самаркандское шахство и потянулись к роскоши.

Все беды всегда оттого, что человек, теряя себя, растворяется в чужом. Прошло всего каких-то пару десятков лет, и вот уже вместо юрт стали появляться сверкающие дворцы. Знатные воины оделись в золоченые доспехи, непригодные для боя, и в тонкие изысканные ткани, словно красавицы на выданье. Стали холить и лелеять тела, как женщины в гаремах. Похоть овладела чувствами и мыслями. Но и это не все. Мы стали посещать торговые площади, где танцуют мальчики для утех. Мы стали кричать: «Бакча, подари мне свою улыбку или хотя бы посмотри на меня. За твою любовь, мальчик, я отдам все свое состояние, забуду имя свое, имена отцов и детей!» Мы, покорители мира, стали бесплодными, точно евнухи.

Китаец пытается убедить меня, что болят почки. Глупец. Мудрый глупец. Он не видит и не понимает: вырождение завладело нами. Больные семенники — начало конца. Мертвые семенники — исчезновение. Скоро кто-то из нас окончательно закроется во дворцах, подчинившись вещам, а остальные клокочущим, точно русское болото, сбродом пойдут просить милостыню. И наше племя растопчут копыта боевых коней тех, кто сохранил себя…

Хайду встал и, щурясь, посмотрел поверх языков огня вдаль, туда, где темнела бойницами и бугрилась силуэтами башен смоленская крепостная стена. Он будет ждать сутки. Больше нельзя, воины не поймут… Воины скажут: «Хайду, мы идем за тобой, потому что в наших сердцах живет империя великих монголов. Рабы и вещи — не главное. Если ты все время ищешь мира возле чужих стен, тогда зачем тебе мы? Становись послом или купцом, а про нас забудь!» И они будут правы. Каждый вспоминает свою юрту, любимую жену, сына, которому хочет передать знания и оставить достойное наследство. Но они вскочили на коней, бросив родные очаги, движимые высшей целью. Они не могут объяснить, что это за цель, но точно знают: она есть.