Андрей Цепляев - Источник (Долг)

Гиллель перекрестился, глядя на ряды полок, где стояли темные склянки и глиняные сосуды — источник его прибыли. Он все сделал так, чтобы покойный отец мог им гордиться. Открыл новую аптеку, с величайшим трудом добился разрешения на торговлю лекарствами, ходил на исповедь, не скупился на щедрые пожертвования церкви, наладил отношения с влиятельными горожанами. Почему же с того момента как реалы потекли к нему в кошель, он не чувствовал радости? Не правда, что все иудеи скаредные и расчетливые. Гиллелю вообще иногда казалось, что он не был ни евреем, ни христианином, ни, упаси Боже, арабом. Мечты уносили его прочь, в другие страны, на другие континенты, туда, где он так хотел побывать, где мог найти свой истинный дом. Он был ученым, алхимиком и изобретателем. Скупал десятками книги, копил знания и, словно ребенок, ждал непонятно чего, долгие годы продавая лекарства одним и яды другим.

Крики за дверью стали стихать, но борьба продолжалась. По ночам чего только не бывает. В такое время по трущобам слоняется один сброд. Особенно много его теперь в соседнем Санта Круус. Раньше его лаборатория располагалась в родном квартале, что избавляло от лишнего внимания соседей и властей, но с тех пор как Санта Круус превратился в рассадник преступников и контрабандистов, походы туда стали сродни пляске смерти. Безопасную прогулку там мог себе позволить разве что хорошо вооруженный патруль альгвасилов [17] Альгвасил — в Испании младший чин стража порядка, состоящего на службе законодательных органов. . После того как в прошлом году он едва не погиб в проклятом гетто под ножом одного пьяного баска, принявшего его за старого должника, Гиллель решил перенести лабораторию в погреб своей аптеки, предварительно расширив его. В тесноте, зато в безопасности.

На полу за стойкой стоял крошечный светильник. Бутыли со слабительным и склянки сверкали в его желтоватых лучах. Взяв светильник, старый алхимик стал спускаться в подполы. Бой на улочке между тем начал стихать. Смертельно раненный головорез тоже заткнулся, теперь уже до Страшного суда. Вот бы еще разбойникам хватило ума забрать с собой мертвого товарища. Этой ночью Гиллель собирался поработать и внеплановый визит альгвасилов мог его отвлечь.

Захлопнув за собой тяжелый деревянный люк, Гиллель сошел по лестнице в продолговатое помещение, озаренное десятками свечей. Земляной пол был покрыт досками. Вдоль стен в основном стояли стеллажи, нагруженные емкостями разных форм и размеров, а так же несколько итальянских шкафов с надписанными отделениями в которых содержались сухие снадобья. По центру в ряд стояли три сосновые колонны, державшие потолок, а вместе с ним и всю аптеку. Это был склад. Раньше Гиллель и его помощники спускались сюда, чтобы пополнить запасы лекарств наверху или приготовить какую-нибудь мазь, микстуру или даже яд. Теперь же он коротал в этой могиле ночи напролет. Воздух здесь был тяжелым и затхлым, не смотря на проведенный через крышу воздуховод, а света всегда не хватало.

Гиллель боком миновал установленные между колонн узкие столики, забитые графинами, глиняными жбанами и маленькими флакончиками с прикрепленными к пробкам рецептами. В дальнем конце подвала, возле массивного стеллажа с альбареллями [18] Альбарелла — популярный в эпоху Возрождения итальянский керамический сосуд для хранения лекарственных трав. и серебряными сосудами, в которых хранились самые редкие, дорогие лекарства, возился человек. Там же у стены стояли сундуки, наполненные добром принесенным из лаборатории, и компактная печь алхимика.

Заметив его, человек устремил на старика пронзительный взгляд. Мягкий свет свечи сглаживал грубые черты его лица. Рыжеватая бородка с густыми бакенбардами, казалось, пылала словно хвост феникса. Нетрудно было догадаться, что это немец. В белой рубахе и потертых чулках он стоял на одном колене и возился с высоким деревянным механизмом. Ему было за тридцать. Гиллель взял его в помощники два месяца назад, когда тот только появился в Севилье. Назвавшись Иоганном из Книтлингена, немец рассказал, что он исследователь и алхимик, в доказательство процитировав несколько глав из «Зеркала Алхимии». Гиллель никогда не пускал в дом проходимцев, к тому же у него уже были два шустрых подмастерья, которые работали от восхода до заката. И все-таки что-то в том неистовом пламене, которое пылало в глазах Иоганна, заставило его изменить привычке. Немец оказался трудолюбивым и пунктуальным. Скрупулезно подходил к любому делу и всегда выполнял его в срок. Трудился за еду и кров. Денег не брал, называя их совместную работу «обменом искусствами». Гиллель вскоре понял, что надолго задерживаться в Испании этот странствующий алхимик не собирается, и окончательно успокоился.