Александра Соколова: Тайна Царскосельского дворца

Принцесса торопливо приложила палец к губам и взором указала ей вниз.

– Да разве через пол слышно? – удивилась та.

– Не знаю!.. Знаю только, что всякое слово подслушивают и передают! Здесь, во дворце, у каждой двери есть уши!..

– Да, – покачала головой Юлия, – в этом отношении ваш дворец куда хуже наших простых домов, и верь ты мне или не верь, а я отказалась бы от всех благ мира, чтобы только избавиться от этого шпионства и тех соглядатаев, которыми ты окружена!

– А мне разве легко среди всего этого ада? – вздохнула принцесса и прервала свою речь, услыхав легкий стук в двери. – Войдите! – нехотя крикнула она, недовольная несвоевременным посещением, помешавшим ей продолжать интересную беседу с подругой.

Досада, вызванная в принцессе неожиданным появлением непрошеной гостьи, была непродолжительна. Вошедшая была не кто иная, как воспитательница принцессы, госпожа Адеркас, а ей Анна Леопольдовна была всегда рада.

Спокойная, несколько гордая, но всегда равнодушно приветливая со всеми, с кем ее сталкивала судьба, Адеркас, умная и хитрая иностранка, не особенно долюбливала хорошенькую фрейлину Менгден, как будто слегка ревнуя ее к принцессе; но на этот раз, как и всегда, она очень дружелюбно поздоровалась с ней и только легким движением показала, что хотела бы остаться наедине со своей воспитанницей.

Юлия перехватила этот взгляд на лету и, поднявшись с места, прямо и открыто заявила:

– Ну, я пойду пока!.. Пришлите мне сказать, когда вы будете одни.

– Но вы нам нисколько не мешаете! – снисходительно заметила госпожа Адеркас.

Юлия ничего не ответила и, встав с места, удалилась с учтивым, но холодным поклоном.

– Вы напрасно так упорно отослали ее, моя дорогая! – ласково заметила принцесса, когда молодая фрейлина оставила комнату. – После вас мне никто так не близок и не дорог, как Юлия, и от нее у меня нет секретов.

– Я такой откровенности не одобряю и разделить ее не могу! Я именно пришла сюда, чтобы передать вам несколько слов, которых не сказала бы положительно ни при ком.

– Еще раз напрасно, мой добрый друг! Юлия знает все и так же искренне желает мне добра, как и вы!..

– Быть может, но ее «добро» ограничивается пустыми разговорами, а это – именно то, чего всеми мерами следует избегать при вашем русском дворе. У вас шпионство развито так, как только среди патеров иезуитского ордена!.. Но бросим эти пустые разговоры!.. Во-первых, вот вам! – и Адеркас протянула принцессе элегантно свернутую и сложенную конвертиком бумажку, запечатанную, по моде того времени, облаткой с изображением горящего факела, над которым парила пара голубков.

Принцесса Анна с восторгом взглянула на эту нежную эмблему и почти с благоговением приняла из рук своей воспитательницы принесенную ей записку.

– Прочитайте!.. Тут, должно быть, важное сообщение! – холодно и спокойно сказала госпожа Адеркас.

Анна Леопольдовна дрожащими руками сорвала облатку и пробежала коротенькую записку, после чего ее лицо слегка изменилось.

– Да, граф Мориц пишет мне, что за нами деятельно и… не совсем неудачно следят и что нам обоим грозит серьезная опасность.

– Она скорее всего угрожает мне! – спокойно проговорила воспитательница. – Я имею основание предполагать, что на меня сделан донос, и с горем должна сознаться вам, что я далека от надежды еще долго пробыть с вами!..

Принцесса при этих словах внезапно побледнела.

– Что вы говорите?.. Какой донос?.. Кто мог донести на вас?.. И что, наконец, можно донести?..

– Ну, что именно, вы хорошо знаете, а кто – это меня мало заботит!.. Здесь доносами занимаются поголовно все, и меня нимало не удивит, если это ваша любимая подруга…

– Как? Вы подозреваете Юлию? Моего лучшего друга?

– Друг ли она вам или враг – решить это я не берусь; но, не высказывая против нее никакого положительного обвинения, не могу все-таки не сказать, что не прозакладываю своей головы за то, что она сейчас, прямо отсюда, не отправилась с доносом на вас и на меня к герцогу или даже к самой императрице!..

– Нет!.. Это я не могу и не хочу думать!

– Ваше дело! – пожала плечами воспитательница. – Но я не за тем пришла, чтобы спорить с вами о степени преданности окружающих вас лиц. Я хотела серьезно поговорить с вами, тем более что этот разговор может быть последним между нами…

– Как последним? Что вы хотите сказать? Зачем вы так пугаете меня?

– Я вовсе не хочу ни огорчать, ни пугать вас, дитя мое. Я хочу только использовать выдавшуюся нам свободную минуту, чтобы предупредить вас о том, что мне удалось узнать в эти последние дни, или, точнее, в эти последние часы!.. Вы знаете, что у меня есть некоторые сношения с саксонским двором и что эти сношения именно и вызвали то доверие, которым одарил меня граф Линар?