Иван Головня - Олимпионик из Ольвии. «Привидения» острова Кермек (сборник)

На третьем корабле слышался стук топоров и молотков да повизгивание пилы. Там обнаружились какие-то неполадки, и команда общими усилиями спешно устраняла их перед выходом в море.

Ещё один корабль, дожидаясь своей очереди стать у причала, покачивался на мелкой зыби несколько поодаль от берега.

По всему порту, будто в потревоженном муравейнике, сновали и копошились люди. Кто-то чинил прохудившуюся за зиму крышу. Кто-то ладил рассохшуюся дверь склада. Одни прибирали и сжигали накопившийся мусор. Другие проверяли и очищали от грязи и пыли тару: пифосы и амфоры. Третьи разбирали сваленные кое-как при выгрузке с корабля амфоры с оливковым маслом и теперь не спеша сортировали их и расставляли аккуратными рядами.

В тот день Фокрит с Тимоном тоже были с утра в порту. Фокрит осмотрел складские помещения и проверил готовность тары к приёму нового урожая. Осмотром остался доволен, – два раба, которые, можно сказать, тут дневали и ночевали, поддерживали на складе идеальный порядок и чистоту.

Несколько раз Фокрит выходил на берег лимана и озабоченно всматривался вдаль, в сторону Понта.

– Дядюшка Фокрит, кого ты там высматриваешь? – полюбопытствовал Тимон.

– Должен бы корабль из Афин прийти. А его всё нет и нет. Как бы чего не стряслось в пути…

В полдень, в который раз побывав на берегу, Фокрит вернулся повеселевшим.

– Слава Аполлону Дельфинию! Наконец он показался! Это «Гелиос». Я издали узнал его по нарисованному на парусе большому золотистому кругу [91] Корабль у греков получал название по носовой статуе или по изображению на парусе. В данном случае золотистый круг на парусе символизирует бога Солнца Гелиоса. . Интересно бы знать, привёз он то, что я заказывал?

С этой минуты Фокрита ничего не интересовало, кроме приближавшегося судна. Когда «Гелиос» приткнулся к причалу, первым на его борт поднялся Фокрит. На берег он возвратился с рослым, костлявым, сурового вида мужчиной лет пятидесяти, горбоносым и рыжеволосым.

– Это Лемох. Важный афинский купец, – отведя Тимона в сторонку, шепнул ему на ухо Фокрит. – Сегодня он будет у нас гостить и ночевать. Словом, давай-ка, дружище Тимон, возвращайся домой и скажи тётушке Мелиссе, чтобы она приготовила там к вечеру всё, что надо. И можешь оставаться дома! – крикнул вдогонку Фокрит.

К возвращению Фокрита и его гостя Мелисса с рабынями успели приготовить замечательный, по скромным местным меркам, ужин: возбуждающую волчий аппетит острую с перцем чесночную похлёбку, запеченное на огне заячье мясо, нашпигованное всё тем же чесноком, тушёную, и снова же с чесночной приправой, рыбу с бобами, несколько соусов, свежие пшеничные лепёшки. Стояло, конечно, на столе и вино. И даже нескольких сортов, на любой вкус.

Ужинали, как обычно в такое время года, во дворе. Вечер выдался тихим, над головами зажигались, перемигиваясь, звёзды, дневная жара спадала, со стороны лимана потягивало приятной свежестью и прохладой. Потрескивая и рассыпая искры, двор освещали два факела.

– Я вижу, у вас тут, в Ольвии, в семьях полнейшая демократия, – заметил, усмехнувшись, Лемох и взглянул на сидевших за столом Мелиссу и Тимона. – У нас, в Афинах, такое крайне редко увидишь. Если вообще увидишь.

– Да и в Ольвии не так уж часто можно наблюдать подобное, – сказал Фокрит. – Я один из немногих, кто считает, что если демократия, то демократия должна быть повсюду: и на Агоре, и в семье. Впрочем, и на Агоре я не вижу настоящей демократии. Я имею в виду отсутствие там женщин. Женщина у нас, что, какое-то низшее существо? Или она глупее мужчины? Нисколько! Иные женщины намного умнее и хитрее многих мужчин. Есть такие и у вас, в Афинах. Слухи про Аспазию [92] Аспазия – жена Перикла. и до нас дошли.

– В твоих словах есть доля правды, – поразмыслив, сказал гость. – И даже большая, если хорошенько призадуматься. Но устои, которые складывались веками, вряд ли кому удастся изменить, как ни старайся. Тем более что такое положение дел очень многих устраивает. Имею в виду тех же мужчин.

– Тут тебе не возразишь, – вздохнув, согласился Фокрит. – Но хоть в своём доме, в своей семье я могу придерживаться своих принципов? Могу. Вот я и придерживаюсь их.

– Пожалуй, это единственное, что ты можешь себе позволить, дружище Фокрит.

Лемох, вопреки своей суровой, можно сказать, аскетической внешности – высокий, атлетически сложенный, с заметными залысинами на крупной голове и тонким горбатым носом, – оказался человеком общительным и рассказчиком незаурядным. Он охотно рассказал о последних афинских новостях, затем – о своём плавании в Ольвию и сопутствовавших ему приключениях, приукрашивая свой рассказ занимательными подробностями.