Иван Головня - Олимпионик из Ольвии. «Привидения» острова Кермек (сборник)

– А внизу – это Ольвийский порт, – сказал Тимон. – Летом тут тесно от кораблей. Но сейчас навигация в Элладе только начинается, и потому у причалов всего два корабля.

Издали и порт, и корабли казались маленькими, игрушечными.

– А вообще, к нам заходят корабли со всего света, – продолжал Тимон, – из Пантикапея и Фанагории [85] Фанагория – город на территории нынешнего Таманского полуострова. , Синопы [86] Синопа – греческая колония на южном побережье Понта Эвксинского. и Гераклеи [87] Гераклея – город на южном побережье Понта Эвксинского. , Милета [88] Милет – древнегреческий город на юго-западном побережье Малой Азии. и Афин. Случается, из Финикии [89] Финикия – древнее государство на восточном побережье Средиземного моря. приплывают.

– А где она, эта Финикия? – полюбопытствовал Плавт.

– Не знаю, – пожал плечами Тимон. – Говорят, очень далеко. Подальше самой Эллады.

– Ничего себе! А что это за дома там, на берегу?

– Это припортовые склады, где ольвийские купцы хранят свои товары. Там же мастерские, которые занимаются ремонтом кораблей. А вон то большое строение слева с серой крышей – видишь? – это склад дядюшки Фокрита. Он свозит туда со всей хоры [90] Хора – окружающие город сельскохозяйственные угодья. зерно, кожи, воск, мёд, а оттуда всё это забирают у него купцы, которые приплывают из Эллады. Он даже у скифов кое-что для них покупает…

– Я знаю, – сказал Плавт. – Мне отец, пока мы ехали сюда, рассказывал немного о дядюшке Фокрите.

– Ну вот, – сказал Тимон, – самое интересное в Ольвии ты увидел. Будет о чём рассказывать дома. Пора возвращаться.

– Ой! Смотри! – встрепенулся вдруг Плавт. – Что это там внизу?

Вдали, справа, со стороны Понта Эвксинского, стремительно нёсся по лиману с убранным парусом узкий и длинный, похожий на хищную щуку с поднятым кверху хвостом, корабль. Его двадцать пар вёсел опускались и поднимались с удивительной слаженностью. Можно было подумать, что всеми ими двигает какой-то один таинственный механизм.

– Это та самая унирема, которую построил для Ольвии Спифон. Тот, чей бюст мы видели в Теменосе, – напомнил Тимон.

Началось лето, навигация в Элладе и её колониях была в разгаре, и в порту Ольвии, как всегда в эту пору, было людно и шумно. Теперь каждый день там кипела с утра до вечера работа.

У длинного берегового причала стояли три корабля. Корабли пришли издалека, два из Аттики, один из Милета.

С первого, нос которого украшала устрашающего вида голова какого-то морского чудища, несколько рабов сносили по сходням на берег большие порожние амфоры и перетаскивали их в один из складов. Руководил разгрузкой надсмотрщик с длинной плетью и зычным голосом. Этот голос был слышен во всех уголках порта.

Тут же, неподалёку, сбившись в тесную кучку, топтались с обречённым видом десятка два высоких светловолосых мужчин. Вся одежда на них состояла из рваных набедренных повязок. Некоторые и вовсе были голыми. Это были пленники, которых скифы пригнали в Ольвию для продажи в рабство. Пленники молчали и лишь угрюмо озирались по сторонам.

Вокруг пленников деловито похаживали два поджарых грека с торчащими вперёд чёрными бородами. У них под ногами вертелся старый низенький скиф, одетый, несмотря на жару, в кожаные штаны и безрукавку. На его голове красовалась грязная островерхая войлочная шапочка. Греки придирчиво осматривали со всех сторон пленников, щупали их мышцы, животы и даже открывали некоторым рты. Скиф же суетился, заискивающе заглядывал грекам в глаза и каркающим голосом нахваливал свой товар. Тут же сидели на земле несколько скифов помоложе со свисавшими с поясов короткими кривыми мечами. Все они тоже были одеты в кожаные штаны и войлочные шапки.

Пленников продавали по одному, поштучно. Если сделка состоялась, старый скиф тыкал в проданного пленника пальцем, что-то выкрикивал, вскакивали два молодых скифа, хватали несчастного за руки и волокли на корабль. Там его принимали греки, надевали ему на ноги колодки и отправляли в трюм.

Когда торг подходил к концу, один из пленников, едва оказавшись на корабле, неожиданно для всех вскочил на борт и, что-то выкрикнув, бросился в воду. Опешившие греки суетливо забегали по кораблю, подняли крик, но спасать бедолагу не стали. По всему было видно, что никто из греческих моряков не умел плавать. Скифы – тем более.

Тотчас между греками и скифами разгорелся спор. Греки требовали вернуть им уплаченные за утопленника деньги, скифы стояли на том, что пленника они препроводили на корабль целым и невредимым, а всё дальнейшее их не касается. В конце концов, скифам пришлось все же пойти на попятную, а то греки отказывались покупать оставшихся шестерых пленников. После этого торг продолжился дальше.