Игорь Шиповских - Сказка о юном Мигеллите и доброй феечке Бонечке

– Мигелле, малыш,… сбегай, пожалуйста, на рынок в порт,… узнай, почём там ныне говядина,… очень надо… – давясь потухшим окурком сигары, постоянно торчащим у него в уголках рта, хрипло упрашивал он. И так повторялось неоднократно. А Мигелле добрая душа никому не отказывал и всегда всем помогал. Но как бы он ни старался, как бы он ни трудился, больших денег он никогда не получал и жил скромно. Тот рок неудач, который висел над всем герцогским родом, теперь преследовал и его. И ему, чтоб хоть немного заиметь денег на жизнь, не раз приходилось продавать кое-какие вещи привезённые им с собой из Италии. Мать, отправляя его к дядюшке, насобирала целый чемодан всяких разных старых раритетных вещей, которые без толку хранились у них на чердаке.

– Глядишь, пригодятся,… что им тут просто так-то валяться,… эти штуковины принадлежали твоим предкам,… возьми, может они принесут тебе удачу… – упаковывая их, говорила она и оказалась права. В трудный момент, вытащив из чемодана очередную интересную вещицу, Мигелле нёс её к старьёвщику и отдавал за бесценок. Той небольшой выручки кою он получал, ему хватало как раз на то, чтобы оставаться на плаву в столь трудное для всей страны время.

Вот и сегодня, вернувшись с работы, Мигелле не спеша достал из-под кровати свой чемодан, и привычным движением открыв его начал перебирать оставшиеся в нём вещи, выискивая что-нибудь такое необычное, что ему ещё можно продать. О, чего здесь только не было, целый набор разных забавных штуковин. Тут лежал и старый медный наконечник стрелы, и кусок каких-то рыцарских лат, и значительный обрывок странной сине-красной накидки, да много ещё всяких чудных вещей коих и не перечесть.

Но больше всего Мигелле поразило то, что ненароком развернув тот самый обрез сине-красного странного одеяния, он вдруг обнаружил в нём пару старинных кожаных ботинок хранившихся неизвестно с каких времён. То были чёрные боты, с высокой шнурованной голяшкой, вставленные раструбами голенищ друг в друга.

– Странно, как это я раньше их не замечал,… наверное, потому что они были так плотно завёрнуты,… и что же это они так состыкованы, словно табакерка с секретом… – предположил Мигелле и с большой натугой, но всё же рассоединил их. В тот же миг из голенищ вырвался сноп ярких цветастых брызг, и моментально закружившись радужным смерчем, обдав крохотную каморку дядюшки благоуханным ароматом лаванды, превратился в фейерверк. От неожиданности Мигелле выронил боты из рук и плюхнулся рядом с ними на пол.

– Вот это да! – воскликнул он и замотал головой пытаясь прийти в себя от удивления. Секунду спустя цветной бушующий вихрь развеялся и вместо него посреди комнатушки прямо напротив Мигеллитто, очутилась маленькая порхающая фея. Росточком с крупного мотылька она, тихо стрекоча своими прозрачно-лиловыми крылышками, сделав небольшой пируэт в воздухе, вплотную подлетела к ошалевшему Мигеле.

– А-а-пчхи… а-а-пчхи… – забавно прочихала она несколько раз подряд, – ну и долго же я проспала,… а ты кто такой?… впрочем, можешь и не говорить!… ты наверняка один из этих потомков несчастного герцогского рода Галустиано… – прочихавшись, позёвывая, бесцеремонно заявила она. Мигелле был не в силах что-либо ответить, он лишь тихо сидел, раскрыв рот, стараясь получше её рассмотреть.

А фея, почувствовав на себе его взгляд, стала весело и кокетливо крутиться перед ним, вспархивая то влево, то вправо, словно он был зеркалом, тем самым давая ему возможность полностью разглядеть свои достоинства. Жеманно, как и все красотки, топорща пухлые губки, хлопая пушистыми ресничками своих миндалевидных изумрудных глаз, и изящно пританцовывая ножками, она старалась произвести на своего освободителя как можно более благоприятное впечатление.

– Да,… я из рода Галустиано,… так это что же получается,… ты фея что ли?… – еле вымолвил Мигеллитто потихоньку начиная понимать происходящее.

– Ну вот, наконец-то заговорил! Ох, уж эти Галустиано,… недаром же на ваш род долгодумов наслали столь сложное заклятье. Да уж,… незадача,… теперь мне ещё предстоит и помогать тебе,… ой, чую, намучаюсь я с тобой… – с шутливой усмешкой сказала фея и, закончив своё кокетливое самолюбование, подлетев к столу, уселась рядом с чашкой душистого ячменного кофе, только что заваренного Мигелле для себя, – даму кофе не угостите? А, милый герцог?… – всё также иронично подтрунивая, легкомысленно покручивая завиток своих золотистых волос, спросила она.