Игорь Шиповских - Сказка о юном сыщике – VI

Так уж повелось, что в своих детективных историях-сказках о юном сыщике Аристаше, я сначала всегда напоминаю, когда и где происходят все далее излагаемые события, а также сообщаю имена главных героев. Так что повторюсь и на этот раз; действие всех историй развиваются на рубеже XIX и XX веков в городе Москве на знаменитой площади трёх вокзалов, а проще говоря, «Каланчёвке». И, как уже известно, Аристаша это юный подросток с невероятными сыскными способностями. В обычные, свободные от сыска часы, он подрабатывает подвозом багажа и игрой в шахматы на спор в привокзальных трактирах.

А его ближайшим другом и сотоварищем по расследованиям, является главный сыщик департамента полиции – Николай Васильевич, со своими верными помощниками, Игнатьевым и Семчуком. Вот такая вполне сплочённая команда. Стоит также упомянуть, что у Николая Васильевича имеется невеста – Наталья Саввишна, и она занимает весьма значимую часть его жизни. Притом настолько значимую, что он порой даже отвлекается от работы и спешит к ней на свидание. А что поделать, любовь – это вам не шутки, ведь оба они были ещё достаточно молодые люди, и полные романтических страстей. Однако это всё отступление от главной темы, а потому лучше будет поскорей перейти непосредственно к тем незабвенным событиям.

А дело было так. Шла вторая половина дня. Аристаша с утра уже успел удачно встретить пару поездов на Казанском вокзале, и тем самым заработал себе сразу на завтрак, обед и даже ужин. Теперь он был весьма доволен своими успехами и, отобедав в одном из привокзальных трактиров, направился в дальнюю прачечную, или как тогда говорили портомойню, от слова «портки» (одежда), находившуюся за Ярославским вокзалом. Там стирали постельное бельё с купейных вагонов дальневосточного и столичного направления. Так что подход к чистоте и санитарии там имелся особый. Всё делалось безупречно, вплоть до вываривания простыней и наволочек в щёлочном растворе.

Аристаша же был знаком с одним из сторожей портомойни. Они как-то вместе сражались в шашки в некоем трактирном турнире. Игра была напряжённой и интересной. А потому вполне предсказуемо, что они познакомились. Два бывших соперника после турнира быстро нашли общий язык и подружились. Старший тут же предложил более юному пользоваться услугами прачечной, когда у того возникнет в том потребность. И Аристаша с радостью принял предложение старшего товарища. С тех он и стирал в той прачечной свои незамысловатые пожитки. Ну и, разумеется, все сердобольные женщины-прачки полюбили юного сиротку, и конечно сочувствовали ему. Стирали бесплатно, давали душистое мыло, и даже иной раз набирали ему полную ванну пены, чтоб он мог помыть голову, да и сам ополоснуться.

Вот и сейчас Аристаша шёл слегка искупнуться, и забрать отданные накануне в стирку кое-какие свои вещи. Главная, официальная дорога в прачечную шла за вокзальной площадью, минуя полукругом железнодорожное полотно. Но Аристаша никогда ей не пользовался и ходил напрямки через вокзал, точно по путям; так ему было быстрей и удобней, ведь он знал наизусть все вокзальные закутки, лазейки и стёжки-дорожки. Привычным шагом он пересёк Ярославский вокзал, вышел на пути, и уже прошёл почти большую часть дороги до прачечной, как его внимание привлёк мужчина, лежавший в кустах неподалёку от железнодорожного полотна.

С виду обычный рабочий из депо, в робе и сапогах, даже кепка натянута на глаза. Лежит, спит, храпит, сопит, тяжело дышит; вполне возможно позволил себе после смены лишний стаканчик спиртного, вот и не дошёл до дома, пристроился в кустах. С кем не бывает, не рассчитал силёнок и свалился. Однако Аристаша обладал цепким взглядом, и что-то его насторожило в этом горе-работнике. Не то храпел он как-то не так, не то поза возлежания была нехарактерна, или ещё что, но только Аристаша замедлил свой шаг и подошёл к бедолаге.

– Эй,… ты как тут?… у тебя всё хорошо?… ты вообще живой?… – деловито окликнул он выпивоху, а сам продолжил изучать его позу и одежду. Но ответа не последовало, и тогда Аристаша чуть сдвинул с глаз бедолаги кепку. И вот же странность, глаза бедняги были открыты и немного закатились. Складывалось такое впечатление, что храпун скорее умирает, чем спит, а такое случается при сердечном приступе.

– Ох, ты!… леший меня разбери!… Да у него же припадок!… – воскликнул Аристаша и привычно потянулся к шее бедняги, чтоб пальцами нащупать пульс. Однако тут же остановился, заметив, что на пульсирующей вене слабо кровоточит крохотная ранка.