Станислав Вольский - Завоеватели

— Ловкий, чертенок! — пробормотал Пизарро и приказал мальчику остановиться.

Но мальчик был не из робкого десятка. Вместо того чтобы бросить мешок и застыть на месте, как сделали бы все трухильские дети при виде страшного Гонзало, карапуз взвалил добычу на спину и бросился бежать со всех ног. Пизарро побежал за ним. Карапуз увидел, что погоня близится, и решил защищаться. Он бросил мешок на землю, достал яблоко и изо всех сил пустил им в Пизарро. Удар был меткий: яблоко угодило прямо в лоб. Пока Пизарро добежал до своего маленького противника, в голову его попало четыре яблока: ни один заряд не пропал даром.

«Из этого постреленка выйдет толк», подумал старый воин.

Вместо того чтобы надавать преступнику пощечин, Пизарро взял малыша за руку и сказал:

— Ого, какой ты храбрый! Как тебя зовут и кто твой отец?

— Отца у меня нет, — смело отвечал малыш. — А живу я у тети Кармен, и зовут меня Франсиско.

— Ах, вот ты кто! — проговорил Пизарро и стал пристально вглядываться в мальчика. — В меня, весь в меня! — повторил он и задумался.

— Ну, а если бы у тебя нашелся отец, пошел бы ты к нему? — вдруг спросил он.

— Нет, не пошел бы, — серьезно отвечал Франсиско. — Отцы все дерутся, а я еще маленький.

— А если бы ты был большой, пошел бы?

— Пошел бы, я сам стал бы с отцом драться, — не задумываясь, отвечал малыш.

Пизарро захохотал и пошел в город вместе с карапузом, так и не отняв у него яблок. На следующий день он пришел к тетке Кармен и долго о чем-то говорил с ней, а еще через день зашел к дону Антонио, приказал записать в книгах подкидыша Франсиско под именем Франсиско Пизарро и взял мальчика к себе.

Для шестилетнего Франсиско началась новая жизнь.

Нельзя сказать, чтобы она была очень сладка, эта новая жизнь. Все в городе боялись дона Гонзало, и даже из наиболее почетных кабальеро редко кто к нему заходил. В доме Пизарро было тихо, как в монастыре: старшие братья Франсиско с раннего утра старались убежать куда-нибудь подальше с отцовских глаз, а мать почти все время молчала, и Франсиско только два слова и слышал от нее: «потише» и «молчи». Братья сторонились его: ведь еще недавно все городские мальчишки дразнили Франсиско «подкидышем», а теперь этот подкидыш сидел за отцовским столом и ел отцовский хлеб. Да и Франсиско не мог привыкнуть ни к своим новоявленным братьям, ни к молчаливой матери, ни к суровому капитану, который, как будто совсем не замечал его присутствия. Он скучал по добродушной и болтливой тетке Кармен, кормившей его по праздникам жаренными на сале лепешками; скучал по добродушном доне Антонио, который так часто рассказывал ему занимательные истории об Адаме и Еве, и о том, как случился на земле потоп, и о том, как черти дерутся с ангелами. Один раз дон Антонио, зайдя к Гонзало Пизарро, предложил обучать мальчика чтению и письму. У Франсиско заблестели глаза. Но старый капитан строго взглянул на священника и отрезал:

— Незачем ему ни читать, ни писать. Дворянину нужна не наука, а шпага и добрый конь. Сначала Франсиско будет пастухом, потом солдатом, а там, может быть, и генералом. И больше чтобы я об этой чепухе не слышал, дон Антонио!

Дон Антонио отвесил низкий поклон и больше не приходил.

Три года пришлось Франсиско проскучать под отцовской кровлей. Весной 1483 года ему исполнилось девять лет. В равнинах началась уже жара, — и пора было перегонять скот на прохладные горные пастбища. Каждый день по городским улицам и прилегающим к городу дорогам шли табуны овец и стада коров и лошадей, направляясь к далеким холмам, что темной полоской синели у горизонта, Каждый день говорили на улицах: «А сегодня прошел табун дона Бальтазара!», «А завтра дон Себастиан отправляет в горы двести лошадей!» И Франсиско казалось, что все эти люди и животные идут в сказочные страны, где и солнце другое, и люди другие, и на каждом дереве зреют сотни золотых яблок, и в каждом дупле желтеют пахучие медовые соты. «Вот если бы и мне туда же! — мечтал он по вечерам, ворочаясь на жесткой дощатой кровати. — Наелся бы и нагляделся бы я там всласть!»

И вдруг мечта его исполнилась. Ранним утром отец позвал его с улицы и сказал:

— Ну, Франсиско, ты теперь уж большой. Пора тебе научиться ездить верхом и сторожить коней. Ты поедешь в горы вместе с моим табуном и будешь под началом у старика Педро. Он хороший пастух и всему тебя научит. Собирайся!

Сборы были недолгие. Мать наскоро напекла лепешек, положила их в мешок вместе с овечьим сыром и двумя бутылками разбавленного водой красного вина, завязала в узелок пару рубашек, и — Франсиско тронулся в путь. Это был самый веселый день за все последние три года. Франсиско, шедший рядом со стариком Педро, глядел и не мог наглядеться, дышал и не мог надышаться, смеялся и не мог насмеяться. Ему казалось, что никогда еще не светило так ярко солнце, никогда не дул так нежно степной ветерок.