Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 11

— Вы слишком снисходительны к моим достоинствам, — ответил мистер Голдтред. — Но раз уж я доставляю вам удовольствие, почтеннейший мистер Тресилиан, я продолжу свой рассказ несмотря на все насмешки и остроты сего доблестного воина, который, вероятно, заработал себе в Нидерландах больше колодок, чем крон. Итак, сэр, когда я проезжал под большим расписным окном, бросив поводья на шею своего жеребца-иноходца, отчасти чтобы мне самому удобнее было, отчасти для того, чтобы осмотреть все кругом получше, как вдруг слышу — отворилась решетчатая ставня, и провалиться мне на этом месте, если за ней не стояла красавица, какой я в жизни раньше не видывал. А я ведь видал много хорошеньких девиц и могу судить о них, пожалуй что, и не хуже других.

— Могу я попросить вас описать ее наружность, сэр? — сказал Тресилиан.

— О, сэр, даю вам слово, — ответствовал мистер Голдтред, — она была одета как знатная женщина, очень необычное и приятное платье, которое подошло бы даже самой королеве. На ней было платье из атласа имбирного цвета, который, на мой взгляд, должен стоить около тридцати шиллингов за ярд, и отделанное двумя рядами широких кружев из золота и серебра. А ее шляпа, сэр, право же, самая модная штучка, которую мне приходилось видеть в этих краях, из темно-красной тафты, украшенная скорпионами из веницейского золота, а по краям отделанная золотой бахромой… Клянусь вам, сэр, великолепная, бесподобная выдумка. Что касается юбок, то они были со вставным передом по старой моде…

— Я не об одежде вас спрашиваю, сэр, — прервал его Тресилиан, проявлявший во время рассказа признаки явного нетерпения, — а о наружности — цвете волос, чертах лица…

— Цвет лица-то я не очень запомнил, — ответил торговец. — Но зато я разглядел, что у нее на веере была ручка из слоновой кости с замысловатыми узорами. А что до цвета волос, то опять-таки, каков бы он там ни был, уверяю вас, она была увенчана сеткой из зеленого шелка, окаймленной золотом.

— Память самая торгашеская, — сказал Лэмоорн. — Джентльмен спрашивает его о красоте дамы, а он вам разглагольствует о ее чудесных нарядах и уборах.

— Да говорят же тебе, — с досадой возразил торговец, — у меня не было времени ее рассматривать. И как раз когда я собирался пожелать ей доброго утра и поэтому начал с изящнейшей улыбки…

— Похожей на улыбку обезьяны, скалящей зубы при виде каштана, — подхватил Майкл Лэмборн.

— Как вдруг, откуда ни возьмись, — продолжал Голдтред, не обращая внимания на то, что его прервали, — появился сам Тони Фостер с дубинкой в руке…

— И, надеюсь, проломил тебе башку за твою наглость, — не унимался шутник.

— Ну, это легче сказать, чем сделать, — негодующе возразил Голдтред, — нет, нет, никаких таких проломов не было. Правда, он взмахнул дубинкой и угрожал, что ударит, и спросил, почему я не придерживаюсь проезжей дороги, и всякое такое. Я, конечно, сам двинул бы его как следует по загривку за такие штуки, не будь тут дамы, которая, чего доброго, обмерла бы со страху.

— Пошел ты знаешь куда, трус ты этакий, — рассердился Лэмборн. — Какой же это доблестный рыцарь обращал внимание на испуг дамы, когда ему предстояло уничтожить великана, дракона или волшебника в ее присутствии и для ее же спасения? Но к чему толковать тебе о драконах, когда ты удираешь со всех ног, завидев самую обычную стрекозу? Да, брат, ты упустил редчайший случай!

— Так воспользуйся им сам, задира Майк, — ответил Голдтред. — Вот там и заколдованный замок, и дракон, и дама — все к твоим услугам, если наберешься храбрости.

— Пожалуй, я готов за кварту белого испанского вина, — объявил воин. — Или постой, у меня, черт подери, нехватка белья; хочешь, побьемся об заклад — ты поставишь кусок голландского полотна против вот этих пяти ангелов, что я завтра же явлюсь в замок и заставлю Тони Фостера познакомить меня с прелестной незнакомкой?

— По рукам, — ответил торговец. — И, думаю, что выиграю, хотя ты нахал почище самого дьявола. Заклады пусть хранятся у хозяина, и я, покуда не пришлю полотно, поставлю свою часть золотом.

— Не буду я принимать такие заклады, — возразил Гозлинг. — Утихомирься, куманек, пей спокойно свое вино да брось думать о всяких рискованных затеях. Поверь, что у мистера Фостера рука достаточно сильна, чтобы засадить тебя надолго в Оксфордский замок или познакомить твои ноги с городскими колодками.

— Это значило бы только возобновить старую дружбу, так как голени Майка и городские деревянные колодки прекрасно знакомы друг с другом, — съязвил торговец. — Но он уже не может уклониться от спора, если только не пожелает заплатить неустойку.