Сабит Ахматнуров - Кочевники Евразии - от ариев до Золотой Орды

Выделяют три основные категории кочевников.

Во-первых, это охотники и собиратели (австралийские аборигены, арктические индуины, африканские кунгсаны), обитающие в естественной среде, незнакомые с сельским хозяйством или животноводством.

Во-вторых, это кочевники, занимающиеся ремеслом и торговлей, такие как цыгане или туареги, которые регулярно перемещаются ради торговли или выполнения небольших ремесленных работ. В-третьих, это кочевые скотоводческие народы от древних скифов, сарматов, гуннов до современных бедуинов или монголоязычных народов 26.

По отношению к кочевникам евразийских степей используется термин «номады», тогда как кочевниками в широком смысле этого слова можно называть всех, кто часто переезжает с одного места жительства на другое. Термин «кочевник» применим и к нормандским викингам или варягам древних русских летописей. Как отмечалось, наряду со скифами, гуннами, тюрками и теми, кого называли «монголами», условно кочевниками материковой части Евразии можно назвать и древних ариев.

Кочевничество с трудом вписывается в общепринятые периодизации истории, считает известный российский исследователь кочевничества Николай Николаевич Крадин. Он отметил, что в научных кругах России и на Западе высказывались предположения о существовании у кочевников лишь предклассового общества (Марков, 1976; Konig, 1981; Семенов, 1982; Калиновская, 1989; Павленко, 1989; Шнирелъман, 1989 и др.). Другие допускали существование у них ранних государств (Хазанов, 1975; Перший, 1976; Escedy, 1981; 1989; Khazanov, 1981; 1984; Таскин, 1984; Бунятян, 1995 и д р. ), кочевого феодализма (Владимирцов, 1934; Козьмин, 1934; Потапов, 1954; Шахматов, 1962; Кшибеков, 1984; Маннай-Оол, 1986 и др.). Наконец, допускался особый номадный способ произво дства (Марков, 1967; Bonte, 1981; 1990; Дигар, 1989; Андрианов, Марков, 1990; Масанов, 1991; 1995 и др.) 27. И единственным, кто пытался интерпретировать номадизм в рамках классической цивилизационной теории, по мнению Н.Н. Крадина, был Л.Н. Гумилев.

В настоящее время к цивилизационной теории интерес у исследователей снижается, тем не менее, например, А.И. Мартынов считает, что кочевники Южной Сибири еще в середине I тыс. до н. э. создали особую «степную цивилизацию» , в частности Пазырыкскую археологическую культуру 28.

Надо заметить, что на евразийском континенте и в первую очередь в Великой степи с древнейших времен цивилизационные процессы имели свои особенности, отличные от таковых в Европе. Под названием Евразия один из основоположников русского евразийства Георгий Вернадский обозначал не совокупность Европы и Азии, а именно Срединный материк как особый географический и исторический мир. Он считал, что первоначально скотоводческое хозяйство играло главенствующую роль в общей экономике Евразии. Именно в рамках этого мира могли образоваться такие крупные социальные единицы, как Скифская, Гуннская или Монгольская империи, а позже империя Российская. История России должна быть рассмотрена в свете истории Евразии, и только под этим углом зрения может быть должным образом понято все своеобразие русского исторического процесса 29. Но советской академической наукой были отвергнуты взгляды евразийцев на российскую историю. Победили идеологические концепции евроцентристов и славянофилов.

Вопрос о месте и времени возникновения кочевничества остается предметом дискуссий ученых; считают, что истинный номадизм возник в степях Евразии на рубеже II–I тыс. до н. э. у скифов. Вот только доместикация лошадей в IV тыс. до н. э. с созданием колесниц древними ариями во второй половине III тыс. до н. э. указывают на более раннее начало кочевого образа жизни. А рубеж II–I тыс. до н. э. стал, вероятно, ростом могущества кочевников с появлением государств. Преимущества в средствах коммуникаций и ведения войны у кочевников сохранялись вплоть до эпохи Возрождения в середине II тыс. н. э., хотя и писали часто о неком их численном превосходстве, которого на самом деле никогда не было.

Историки приняли деление кочевых обществ и на «примитивные» или «менее примитивные», заметив, что на протяжении существования кочевой империи общество с легкостью могло переходить из одной стадии развития в другую и наоборот. Даже Л.Н. Гумилев не смог удержаться от соблазна счесть пришедших в Европу гуннов более примитивным в сравнении с их предшественниками – азиатскими хуннами 30. Причину такой «инволюции» он, вероятно, увидел в различиях описания хуннов китайскими историографами и гуннов европейцами.