Михаил Авдеев-Ильченко - Скрытый остров. Книга 1. Уходили мы из Крыма…

Васёк попытался осмыслить услышанное, но не справился, впал в ступор. Стоял молча, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Что же ты хлопаешь стакан за стаканом… Насвистался к обеду, как скотина. Господа юнкера, будьте любезны, отбуксируйте чудо-богатыря проспаться.

Борис пообедал у походной кухни и присоединился к группе офицеров, расположившихся на расстеленных одеялах. Над обществом плыли облака дыма: кто-то разжился несколькими фунтами душистого табака знаменитой на всю Россию феодосийской табачной фабрики Стамболи.

Офицеры обменивались видами на жизнь.

– Есть надежда, – сказал один, – что рыбаки припрятали свои баркасы на побережье. Может поищем? Своих, конечно, не догоним, но сами до турецкого берега доберёмся…

– Не доберёшься, пехота… Хотя приключение верное.

– О чём речь? Командир же сказал, что корабль за нами придёт обязательно.

– Знаем, что придёт… Если вовремя – нас спасут, опоздает – помянут.

– У нас сутки в запасе. Как минимум. Позиция хорошая. Боеприпасов достаточно. Красные нас не ждут. Пока сообразят атаковать с другой стороны горы…

– Жаль, оркестра нет, – ни к кому не обращаясь, громко произнёс Алексей Банов, молодой прапорщик из студентов.

Неожиданный поворот темы заставил всех замолчать и повернуться к любителю духовой музыки. Взгляд Банова был отсутствующим, но выражение лица не позволяло сомневаться: человек искренне разочарован отсутствием музыкантов.

– Вы по какой мелодии заскучали, Алексей? – усмехнулся Борис. – У нас в лагере одарённый казачок есть, насвистывает музыкально.

Банов будто не слышал вопроса, витал где-то. Внезапно наступившая тишина вокруг насторожила прапорщика, он вернулся в реальность. Увидев недоумённые взгляды, он понял, что думал вслух, и пояснил:

– Я, господа, имел честь служить с Туркулом. Орёл-командир! Бывало так, что от цепей красных горизонт тёмен. Ни убежать, ни скрыться. Всё одно – затопчут.

На Туркула это не производило впечатления. В каре строимся. Конница, оркестр – в центре. Пулемёты на периметр. Вальсы начинают играть. Душевные такие, полные чувств радостных. Подпускаем красных поближе – кладём. Даём подойти следующим – и им по полной. Пальба, дым, музыка, все в настроении! Друга моего рядом убили, а он падал, улыбаясь… Дело лихое, красивое…

Прапорщик поник.

– Не грусти, Алексей, – сказали ему. – Перебедуем без оркестра. Всё переживём, всем обогатимся…

К обществу подошёл улыбающийся капитан.

– Слышали новость? Повар наш народ решил порадовать. Давно в брошенных красными запасах он кубики бульонов «Магги» нашёл. Хранил-хранил, а сейчас расщедрился… Может, переволновался сильно… Налил ведро воды, вскипятил, кинул штук пятнадцать кубиков. Размешал, разлил по кружкам… Народ категорически отказался пить это заячье пойло. Повар обиделся, пошёл этим бульоном Васька отпаивать.

– Ваську не повредит…

Все посудины в Феодосийской бухте, что только могли держаться на плаву, до отказа заполнялись беженцами. Корабли, способные двигаться самостоятельно, надрываясь, вытягивали в море суда с мёртвыми машинами. Глубоко осевшие в воду они один за другим покидали бухту.

Белая армия уходила из Крыма. Безостановочно. Днём – под печальный звон колоколов, ночью – в отблесках пожаров…

Было горько и тяжело в бездействии наблюдать за эвакуацией. Вместе с армией уходила их общая сила, становилась слабее их вера. Будущее вползало в души скребущей неопределённостью.

Скоро отряд останется один. В город войдут большевики. Неизвестен только промежуток времени между этими двумя событиями…

Кадеты где-то раздобыли мяч и начали беззаботно гонять в футбол. Борис завистливо смотрел на пацанов: сколько азарта, энергии… Всего – через край. В себе не удержать – выплёскивается. Взрослых эти мальчишеские скорости и перегрузки давно бы уже с ног валили.

Дети ещё, а настрелялись по людям. Самым старшим – четырнадцать. В атаке совершенно бесстрашны. По малости лет не до конца понимают, какой прекрасный мир может навсегда отнять случайная пуля. Просто не верят, что такое может случиться. С ними-то?!.

Этот пацан дважды ранен, тот – в бронепоезде горел. Не дорожат ничем, кроме дружбы. Мальчуганы-солдаты. Последняя надежда империи… Во времена, когда неприличное количество взрослых забилось по щелям и норам, себя, семьи свои спасая или ещё как оправдываясь…

На импровизированное футбольное поле вышла команда юнкеров. Закипел бой за мяч. Азарт игры притягивал зрителей, зажигал. Все настолько расшумелись, что командир попросил выражать эмоции тише, а то в порту своих напугают или чужих привлекут…